Как жить с французом? - стр. 37
Я втащила чемодан в комнату Гийома («дальнюю», как было сказано в легенде, которую он прислал мне перед отъездом – она начиналась в зале прилета аэропорта Шарль-де-Голль и заканчивалась фразой «Вот и диван. Располагайся (в мини-баре напротив есть бутылка вина), включай телевизор и жди меня – я приду ровно в семь»). Как и наш номер в брюссельском отеле, это была комната-кровать, точнее комната клик-клак. Стены были завешены полотнищами агрессивных расцветок. На кровати возлежала электрогитара.
Пользуясь отсутствием хозяев, я бестактно заглянула в смежную комнату. Её занимал Готье, школьный друг Гийома, с которым они несколько лет назад вместе перебрались в Париж. Там не было ни электрогитары, ни чёрных плакатов с лозунгами вроде «Это моя территория», зато на бездействующем мраморном камине стояли фотографии маленьких племянников. Похоже, я плохо прицелилась: вот же, буквально за стенкой живет сентиментальный человек, созданный для гармоничных отношений. Впрочем, за три тысячи километров такая маленькая осечка простительна… но тем более обидно. Тем более – потому что комната эта на полтора квадратных метра больше соседней.
Когда я открыла дверь в ванную, стало очевидно, что ошибка в выборе куда масштабней – я промахнулась не просто с человеком, а с целой страной. В Европе восемнадцатого века французы были известны своей… кхм… нечистоплотностью. Даже сейчас, поговаривают, во французских школах лояльно относятся к вошкам и целыми классами болеют папилломавирусом. А чего удивляться, когда в ванной нет ванны. И сама ванная размером со стенной шкаф. Чтобы протиснуться к душевому поддону, нужно обогнуть раковину, прижавшись телом к холодному кафелю стены, и перешагнуть через унитаз. Причем стоит заранее подумать, с какой ноги начинать движение, потому что в узкой щёлке между вторым и третьим сантехническим объектом места остается только для пируэта левой ногой, но никак не правой.
***
Отношения с Гийомом в разных коммуникативных формах длились уже восемь месяцев, и всё это время словно против моей воли. Это он звонил, это он писал смс, он составлял планы совместных поездок, он заканчивал разговоры фразой «Я люблю тебя», на что я продолжала смущенно отвечать «Спасибо». Надо было как-то определяться, потому что знакомые мужского пола нервничали и требовали конкретики. Либо я вольная птица, и перед встречей со мной надо по-прежнему брызгаться одеколоном с феромонами, либо на мне висит табличка «Занято. Руками не трогать», и теперь ко мне можно обращаться за советами в пользу других красивых девушек.
Поэтому я решила в ущерб купаниям (Кемер, бархатный сезон, низкие цены) провести октябрьский отпуск в Париже. Надо использовать возможность бесплатно пожить там, пока она ещё есть. Тем более что этот город отчаянно нуждался в хорошем втором впечатлении. Первый раз я увидела его три года назад в феврале, а февраль у меня всегда протекает с осложнениями. Сквозь призму паршивого настроения Париж показался грязным, несимпатичным и ужасно холодным – на всех фотографиях я получилась без шеи, она была втянута в плечи от озноба.
В семь вечера Гийом нашел меня на диване, мелко стучащей зубами от холода. Как удивились бы коллеги – вместо приветствия они часто восклицали: «Даша, опять в демисезонном пальто зимой!». Наверно, Париж обладает каким-то неизученным кровозамедлительным эффектом. И хотя, судя по страстным приветственным поцелуям, наши с Гийомом желания совпадали, я категорически отказалась снимать свитер в квартире, где нет центрального отопления, а в оконных рамах просверлены дырки для вентиляции.