Как влюбить в себя босса за 80 дней - стр. 28
Я бы взбесилась, будь Одинцов моим э-э-э… парнем. А Зефирка дышала спокойствием, цвела доброжелательной улыбкой и все эти два притопа три прихлопа вокруг меня в Одинцовском исполнении встречала достаточно мило, без истерик и визгов. Она даже не злилась, а поэтому я терялась ещё больше.
– Девочки, закругляйтесь, нам пора! – брат деловито поглядывает на запястье. Что-то он зачастил с этим жестом. У него новые часы, а никто не замечает и не восхищается? Если бы я обращала на подобные вещи внимание, то рискнула бы похвалить его новое приобретение, но есть риск, что часы старые, и тогда насмешек не оберёшься.
Пять человек, оказывается, – шумная и неуправляемая толпа. Не понимаю, как нас не выгнали прочь. То Анька споткнулась и летела бы вперёд ласточкой, обнимая ведро попкорна, если бы Георг не ухватил её за шкирку. Не очень красиво и эстетично, зато ни подруга, ни попкорн не пострадали. То Зефирка, мило краснея и тараторя, срочно пожелала попудрить носик, что в переводе на русский означает лишь одно: в туалет ей захотелось. Немудрено, после такого количества мороженого, помноженного на большой стакан сока.
Свои вёдра и сумки они сгрузили мне: я в туалет идти не пожелала, поэтому стояла посреди холла, обвешанная, как новогодняя ёлка. И два джентльмена облегчить участь мне не пожелали.
– Егорова, так бы и любовался тобой, – Одинцов обнаглел и руки свои ко мне протянул – волосы поправил. – Когда женщина занята, то похожа на шедевр великих мастеров прошлого.
Георг открыто хохотал, но на часы поглядывал. Точно новые. Иначе зачем он так часто делал это? Никогда раньше не замечала за ним подобной дурацкой привычки.
Девочки вернулись посвежевшие и радостные. Видимо, нашли общий язык на почве пудрения носиков или мозгов, освободили меня от вёдер и сумок, и мы двинулись в зал, окультуриваться. Я попыталась улизнуть, но тут меня настигла большая Одинцовская длань. Он схватил меня за руку. И сжал. И я посмотрела на него, ничего не понимая.
Я мечтала оказаться от Одинцова подальше, но он, судя по всему, мечтал о другом – поиздеваться надо мной. Не знаю, как получилось, а только рассадкой наших тел руководил он – великий Биг Босс. И причём у него отлично всё вышло. Первой села Анька, затем Георг, за ним Зефирка, а потом Одинцов с достоинством опустился на мягкое сиденье и усадил меня рядом. Я так и слышала приказ: «Сидеть!», сказанный его баритоно-басом. И я села, как глупая болонка, на попу ровно.
Пока я привыкала к своему новому статусу и приходила в себя от Одинцовской наглости, в зале выключили свет. Внезапно. Я встрепенулась.
Собственно, что так нервничать? Всё хорошо. Общественное место. Ведро попкорна в руках. Сейчас лунатики начнут спасать мир и палить из пушек по инопланетным гадам.
Я даже расслабилась, крышку попкорна ногтём колупнула, рот приоткрыла, собираясь внимать, и тут Одинцовская горячая ладонь снова накрыла мою. Хлоп! Легла весомо и тяжело. Я замерла, как мышь под веником. Попкорнина застряла где-то между нёбом и гортанью. Я её целиком заглотила, как удав, и больше поползновения в ведро делать не захотела. Это так от удушья помереть можно!
Рука Одинцова жгла. Лунатики стреляли из космических пушек. Особенно Енот старался, но я уже ничего не соображала. Что всё это значит?!