Как влюбить в себя босса за 80 дней - стр. 2

Миша что-то хотел сказать, но мужественно подавил нечленораздельные звуки, взмахнул руками, как дирижёр, и выскочил вон, широко печатая шаг.

– Давай, вали, страдалец! – крикнула ему вслед.

От меня уходили восемь лет моей жизни. Теперь – навсегда. Я провожала их глазами – сухими, как пустыня Атакама. И как только за Мишей деликатно захлопнулась дверь, я открыла свою сумочку и достала телефон.

– Георг, – промурлыкала я в динамик, как только мне ответили. – Твоё предложение в силе?

Где-то там вовсю орала музыка. Совсем другая, весёлая, сумасшедшая жизнь, в то время, когда я восемь лет была очень порядочной и благопристойной женой.

– Моё слово – гранит, предложения – гордые горы! – весело гаркнул Георгий.

Я поморщилась, но мужественно перенесла насилие над моими барабанными перепонками.

– Я согласна! – проорала во всю мощь лёгких и нажала на «отбой», чтобы не передумать.

Где-то там, на облаках, засмеялся и захлопал в ладоши мой ангел. У них, у ангелов, своеобразное чувство юмора, я вам скажу…

2. 2. Старший брат – это диагноз

Анжелика

Георг – он же Гоша, Гога, Жора, для друзей Егор – мой старший брат Георгий. У нас разница в четыре года. В детстве – это пропасть, позже – не так заметно, но мы как-то разлетелись в разные стороны и по сей день никак не можем в кучу собраться.

Он учился везде, где только можно, и за границей – в том числе. Я тоже кое-как окончила институт. Когда мне исполнилось двадцать, Мише жениться приспичило, поэтому последний год я училась кое-как, лишь бы «корочку» получить.

– Зачем тебе образование? – увещевал коварный муж. – Женщина должна блистать, как бриллиант, оттеняя богатство и благополучие мужа.

И я сияла, оттеняла, прятала его недостатки, выпячивала достоинства. А проще говоря, ничего особого не делала. Ни дня не работала. Некогда было: салоны, массажи, сауна, солярий и женский клуб по четвергам – сборище таких же гламурных бриллиантовых кошечек.

С родителями и Гошей общались больше по телефону или скайпу, виделись по большим праздникам. Не до того, не до того… У меня своя семья, занята, некогда, быстрей, скорей…

А потом в одночасье не стало родителей. Ушли один за другим. Вначале мама, а потом папа. И остались мы с Гошкой одни. И вот тогда-то он начал меня потихоньку обрабатывать.

– Не кажется ли тебе, что ты слишком зациклена на себе и своём Мишеньке? Что это за жизнь, когда ты словно манекен в витрине дорогого магазина? В чём смысл твоей жизни, Анж?

Я отмахивалась от него двумя руками, доказывала, что у меня всё отлично, но сомнения похожи на коросту: уж если начинают разъедать, то постепенно захватывают всё большие и большие территории.

– Ну, и что ты предлагаешь? – не выдержала я однажды философской глубины братских размышлений и въедливых вопросов.

– Бросать дурить и начинать жить настоящей жизнью. Например, поработать. У тебя образование, между прочим.

– Ой, перестань! – испугалась я тогда не на шутку. – Какая работа? Какое образование? Я же еле-еле душа в теле отучилась в институте и никогда и дня нигде не работала. Что я умею, что я могу?

– Заодно и научилась бы, – у братца моего – железные нервы и олимпийское спокойствие многоборца.

– Я ребёнка родить хочу, – призналась, когда братская забота начала переливаться через край.

– Это серьёзно, Анж. Ну, удачи.