Как приручить дракона – 4 - стр. 16

Ломиться в дверь перестали, явно озадачившись. Меня вот что заинтересовало: судя по звукам, киборг Мирон особенно не активничал. Уж ему-то отчекрыжить кусок двери явно труда бы не составило!

– Ну что – начнем составлять мирный договор? – уточнил я, отметая лишние мысли. – Нужны бумага и ручка. Или подписывать будем на пергаменте, кровью? Как у вас там принято, в высших слоях общества?

– Бумаги будет довольно, еще лучше была бы видеофиксация, но здесь камер нет, – неожиданно рационально заявил Сапега. – Хватило бы и честного слова, но, думаю, пан Пепеляев-Горинович, на паре пунктов в договоре вы не остановитесь, верно? Так что хотя бы для памяти придется записывать. Потом зачитаем вслух, компьютер зафиксирует. В коридоре озвучим, там уже работает система слежения.

– Итак, пункт первый, – я помог магнату усесться на трон и огляделся в поисках чего-то, чем ему можно было бы перевязать голову. – Не называть меня паном. Я белорус, и мне от этого слова робицца дрэнна, кепска и вельми, вельми нядобра. Душа просит уйти в леса и начать взрывать паровозы и точить вилы, однако.

– Вот как? – удивился Павел Станислав. – Бог с вами, настаивать не буду.

Я наконец решил вопрос с перевязочным материалом – в углу у камина обнаружился красный угол с иконами, украшенными по традиции вышитыми рушниками. Уважительно перекрестившись, я снял с образа Николая Чудотворца льняную материю.

– Возьмите коньяк на каминной полке, – предложил Сапега и снова потрогал свои окровавленные волосы. – Вот ведь, зараза… Стулом – по голове!

– А чего вы ждали от нулевки? – парировал я. – Что я буду играть по вашим правилам? Поверьте мне, этот вариант еще ничего, есть и похуже.

– Похуже удара предметом мебели по макушке? – он наблюдал за мной, пока я смачивал ткань коньяком и обрабатывал рану. В глазах Павла Станислава плясали те самые огоньки. Все-таки, похоже, он был пиромантом.

– Намного, намного хуже. Я могу открыть вам секрет – один-единственный… – закончив с дезинфекцией, я соорудил на графской голове что-то вроде тюрбана. – Если вы поклянетесь никому не рассказывать.

– Даю слово чести! – похоже, Сапега был как раз из тех людей, которые начинают вести себя вменяемо только признав силу собеседника.

– Не было никакого обряда и никакого артефакта, – сказал я. – Понятия не имею, почему ребята инициировались так часто. И мне очень обидно, что они ушли в колледж. То есть – догадки имеются, но – догадки есть догадки. Нет волшебной схемы, которая пуф-ф-ф! – и обеспечит вам стабильно по пять инициаций за семестр. Я не смогу никого научить делать так, как я. По крайней мере – сейчас. Так что, даже если бы я согласился работать на вас, вероятность повторения Вышемирского феномена оказалась бы крайне мала.

– Вот как? – он оперся локтем о подлокотник и положил подбородок на ладонь. – Какое досадное недоразумение… Что ж – откровенность за откровенность. Будем считать это созданием благоприятного фона для переговоров, м? Задавайте ваш вопрос. Но только – один!

Я среагировал, не думая:

– Расскажите про чиновника в министерстве и регрессию?

Павел Станислав Сапега выпучил глаза и закашлялся, а когда справился с приступом, первым, что он произнес было:

– О, курва!

– А если не наличность – а земля? Георгий Серафимович, мне Ходкевич крупно должен, – озвучил свою мысль магнат. – Если вот эту сумму мы конвертируем в земельный участок у озера Горынь? Можем провести расчеты, но в целом, думаю, еще двести-триста гектаров лишними не будут, верно?