Как целует хулиган - стр. 17

— Я была у Катьки, — упрямо твердила своё Маринка. — Просто мы действительно не встречали рассвет, потому что я уехала раньше.

— До того, как напилась, или после?

Маринка промолчала.

— Ну хорошо, а это что? — Оксана подняла руку с резиновыми шлёпками. — Это явно не Катины. И где, спрашивается, твои новые босоножки?

— Я ногу натёрла. А это её брата тапки.

— Отлично. Значит, сегодня ты обменяешь всё это обратно, так?

Маринка вынужденно кивнула.

— Ну и конечно, никаких больше ночёвок и поблажек, Марин. Ты обманула моё доверие. Всё.

В замке зашурудил ключ, Марина с Оксаной переглянулись.

— Марш к себе, и пока отец не заснёт, не высовывайся!

***

Часов около двух дня взяла Данилины шлёпки и потихоньку вышла из дома. К Катьке ехать, само собой, не собиралась — ни за босоножками, ни за разборками. И так всё понятно. По-прежнему болело сердце, и душила ярость. В голову навязчиво лезли варианты того, как и где они этим занимались. В картинках. От обиды то и дело наворачивались слёзы, но Маринка упорно душила их и обещала себе, что не будет убиваться из-за этих двоих. Подумаешь.

Но всё равно ревела.

На подходе к дому Данилы отчего-то вдруг разволновалась. Постаралась взять себя в руки и настроиться решительно: звонит в дверь, прямо с порога отдаёт шлёпки и требует босоножки. Всё. Но его не оказалось дома.

Плюнула на всё и пошла на городской пляж. И там, подложив под голову те самые шлёпки, проспала в тенёчке аж до начала шестого.

Снова пришла к Даниле, и снова не застала его. Но, правда, открылась дверь соседней квартиры и из неё выглянула старушка.

— Ты чего всё ходишь? Нету его.

— А где он, не знаете?

— Даже если б знала, всё равно бы не рассказала! А ты чего хотела-то?

Маринка протянула пакет с обувью:

— Передадите ему?

А уже выходя из подъезда, вдруг решилась. Вернулась, позвонила к соседке в дверь.

— А можете ещё записку передать?

***   ***   ***

В «Якорь» явился часа за полтора. Разглядывая в окно стоящие у причала катера и большой теплоход, умял эскалоп с картошкой фри. Несколько раз выходил в туалет, а возвращаясь, то, «случайно» перепутав двери, поднялся по винтовой лестнице к подчердачному помещению, то сунулся на кухню, то в соседний зал, где готовился большой свадебный банкет. Но всё было не то. Мест, чтобы душевненько поговорить со Шпиком наедине, не находилось, а холуйски являться к нему на назначенную аудиенцию Данила не собирался. Всё шло к тому, что в этот раз не выгорит.

Уже уходя, попал вдруг в толчею на входе: гости из соседнего зала встречали молодожёнов. В этот же момент засёк и Шпика — тот вынужденно остановился сбоку от входа, ожидая, пока закончится шабаш и со скучающим видом ковырялся мизинцем в зубах. Раскабанел, сука, ряха в воротник не помещается. С ним были двое — те, которые приезжали к Даниле на разговор. И тоже, как придурки, стояли и ждали, пока им дадут пройти. Данила усмехнулся. Охрана, называется. Гопники с района, не больше.

Смешался с гостями свадьбы, прошёл вместе с ними в зал. Специально сев почти напротив стеклянных дверей, даже пожрал нахаляву. А когда, около половины пятого, заметил жирную тушу Шпика, идущую к сортирам — как ни в чём не бывало подмигнул девчонке через стол напротив и ушёл. Как говорится, «Совет да любовь молодым», но пора и честь знать.