Изображая Чкалова - стр. 4
С пути не увело
И чтоб из рук ольховое
Не выпало весло.
Ньюфаундленд
Утопи ты свои корабли
В этих водах слепых и угрюмых.
Не бросай якорей, не юли,
Не ищи себе ценного в трюмах.
Сухари и разбавленный ром,
Кипы чёрного мокрого джута…
Утопи их под звёздным крестом.
Удиви своего баламута.
Всё – на дно вместе с гневом твоим,
Как комар полуночный, писклявым.
Не суди, будто сам не судим.
Хватит плавать маршрутом корявым.
Снова солнце с луной потеряв,
Что ты делаешь там с парусами?
Ты не лев и тем паче не прав,
И дрейфуешь на запад частями.
Утопи все мосты и труды
И в хромой протекающей шлюпке
Правь туда без еды и воды,
Где границы морозны и хрупки
И звенят одиноко слова,
Повисая в белёсом просторе…
Правь туда, где надежда мертва
И свинцово открытое море.
Только там и увидишь свою,
Как нигде, невозможно яснее…
Только там, на отвесном краю,
В темноте и во льду цепенея…
Вокзал, буфет
Ты сочиняешь «Книгу перемен»,
А за окном и льдом – тебе знакомо? —
Составом тёмным вылинявших стен
Маячит пароход родного дома.
Пятиэтажный долгий силуэт
В тумане зим и летнем балагане…
Предъявишь проводнице свой билет,
А на перроне – пёстрые цыгане;
Мундир на майке, курит отпускник;
Осталось три минуты остановки;
Мужчина в тапках и командировке
Бежит за лимонадом напрямик;
По радуге внизу мазутных пятен
Путеобходчик походя стучит…
А проводница смотрит и молчит:
Ей твой билет просроченный невнятен.
Давай о Китае
Давай о Китае. Я верю в пекинское утро,
Где солнце касается светом изогнутых крыш…
Ну ладно, я не был. Мне снилось, как будто, как будто…
Такое бывает – всё видишь, как будто не спишь.
И видишь, и дышишь, и гонишь полночную змейку
На небо, а небо такою грозит синевой,
Что крепко берёшь на балконе железную лейку
И льёшь – поливаешь фиалку, пион и левкой.
Давай о Китае. С рассветом спешат на работу
Борцы, водоносы и дворник с лохматой метлой…
Забудем про Гамбург. Давай по пекинскому счёту
Столкнём и оценим шмеля с неусыпной пчелой.
Давай о Китае, на память и смерть обречённый,
Зачем на земле мы короче дождя и травы?
Кровавому цвету границу рисует зелёный
И медленно пасть разевают бетонные львы…
Послушник – наставнику
Если бы ясно вначале мне Силы сказали:
– Вот тебе небо и море, а после конец…
Стал бы я спорить? Спросил бы у Бога в печали:
– Где твоя лодка и где твоя птица, Отец?
Что мне за то полагается? Что мне за это?
Даром ли белое буду на свете терпеть?
По сердцу ль осень и лучше ли душное лето?
Весело ль будет метели испробовать плеть?
Кстати, зима. Может, хочется мне холоднее?
Или совсем отменить холода в Новый год…
Утру ли вечера быть для меня мудренее?
Ночи ли ум неусыпный забрать в оборот?
Если бы воля дана мне была до рожденья,
Чем бы ответил на планы творенья Творцу?
Лучше ли сна мои самые светлые бденья?
Лучше ль овце, чем нашедшему в яме овцу?
Лесное
Рака в раковины раке
Аз, ныряя, сторонюсь
И боюсь, как злой собаки,
Жгучей нежности медуз,
И дрожу, когда мне рыба,
Мимо кинувшись тишком,
Жаброй тронет рёбра, либо
Ногу – острым плавником.
Не моя ты, море, доля,
Хоть и с образом небес!
Мне полей милее воля
Да в июле светлый лес,
Где пригреет солнце сладко
Через листьев облака,
И лисы кустом украдка,
А в ветвях – бурундука.
Мягко стелются иголки,
Будь то ёлка или ёж…
А случись навстречу волки —
Белой бабочкой порхнёшь.
Айболит
Сходишь к врачу – и захочется жить,