Измена. Спаси нашего ребенка - стр. 40
Я видела эту семью с самого пребывания с Сонечкой в этой больнице. Родители на тот момент находились на стадии развода.
Я видела все их переживания, всю их боль. Я буквально проживала с ними дни надежды, когда они были и угасала, когда новости были не утешительными. Помогала им найти деньги через соцсети. И сама жутко боялась не успеть помочь своему ребенку.
Именно их история подтолкнула меня пойти на поклон к предателю. Я понимала, что наше время ограниченно. Процессы идут и их не остановить. И вот теперь снова предстоит новая операция, на которую у меня снова нет денег. Ну, почему жизнь ребенка оценивается деньгами? Почему? Это же ребенок!
Но сколько бы я ни стенала, этим дочке своей я не помогу.
– Вот смотри, - терпеливо рассказывает Люба, - всех лежачих больных мы каждодневно обтираем, а в день по несколько раз перекладываем, чтобы не было пролежней. Но здесь мама сама с перекладыванием справляется. Но по остальным смотри по графику. Не забывай ставить галочки, чтобы самой знать, где прошла, а где еще нет. Бывает так, что забегаешься и запутаешься в палатах. Затем…
О боже! Сколько всего необходимо упомнить. Я так боялась все забыть.
– Извини, но можно я запишу?
Мы с Любой сами не заметили, когда перешли друг к другу на «ты». Вероятно, граница стерлась в тот момент, когда я вошла в коллектив отделения.
– Ты ничего не забудешь. Не волнуйся. В первое время тебе все подскажут. Ты будешь делать под строгим глазом тети Киры или тети Вали. А первые раза два вообще под моим. А потом все уже будет на автомате. Это не сложно. Необходимо только внимание.
Киваю. У самой дрожат руки. Прикасаюсь к этой девочке, которой осталось совсем немного. Какого ее маме? У самой слезы капают при виде этого невинного дитя, которое обречено на страдания.
Вспомнила слова ее отца, который был против страдания дочери. Он желал бы ее отпустить, а не продлевать ее боли. Но как это объяснить матери, которая каждый день надеется на чудо? Которая с каждым анализом ждет просветление. И если доктор говорит, что нет ухудшений, то она радуется и снова дарит самой себе надежду, что могут быть и улучшения.
Я слышала как-то разговор доктора с одной из мам. Он сказал про неожиданные улучшения состояния. Мама тогда обрадовалась, но доктор, наоборот, покачал головой. Тогда его слова прозвучали громом среди ясного неба. Он сказал, что эти улучшения перед кончиной. И тогда ребенок умер.
Это самое тяжелое отделение. Отделение, где умирают дети. Я не могу здесь находиться без слез.
Я не могу на все это смотреть. Я столько всего за это время видела…
– Как Настенька сегодня? - осторожно спрашиваю Любу, которая опускает глаза и морщится.
Понимаю, что стало еще хуже.
Дрожащими руками прикасаюсь к девочке. Нет! Я не смогу допустить, чтобы моя дочка так мучилась. Я достану еще денег!
Я сделаю все! И снова обращусь к этому предателю.
Только… только бы он не забрал у меня дочку. Этого я больше всего боюсь. И именно это меня и останавливает. Знать бы точную реакцию Тимура.
После обучения Любой я иду в палату к своей дочери, обдумывая варианты просьбы.
Заворачиваю за угол и вижу в конце коридора знакомый силуэт. Застываю на месте. Тимур что-то обсуждает с доктором…
который ведет его в палату Сонечки…
15. 15. Помощь
Доктор ведет меня в палату этой девочки, чтобы поговорить с ее мамой, но я останавливаюсь около самой палаты в нерешительности.