Измена. Развод: Я осколки твоих чувств соберу - стр. 23
– Значит, ты решил сбежать, а не поддержать мать? – как бы невзначай роняю я, глядя на Кирилла.
Он просто пожимает плечами:
– У неё хватает поддержки, поверь.
– Мог бы просто быть рядом. Всё же мать – женщина, и осталась одна…
– Одна, как же?! – фыркает Киря. – Каринка тоже в курсе и на её стороне. Так что там – змеиный гадюшник, много яда в твою сторону. И на горизонте только война. А здесь… здесь ты. Спокойный, рассудительный мужчина. И ты меня понимаешь лучше.
Спокойный?
Мда уж, сын не понимает, что я при нём храбрюсь и держусь. А так бы… чёрт его знает, что бы уже натворил.
И всё же слова Кирилла работают бальзамом на душу. В этот момент я вновь чувствую себя живым, хотя внутри меня борются противоречия. С одной стороны, я был предателем, изменив Антонине с Надиной. С другой – я был просто человеком, пожелавшим немного свободы. При этом я совершенно не хотел причинять боль своей семье.
Тогда, наверное, если я хочу полноценной свободы, надо сделать, как хочет Тоня, и тихо развестись. Но, чёрт возьми, я люблю Тоню.
Она не просто моя жена, с которой мы в браке вот уже двадцать лет. Она умная, образованная женщина, с которой мне всегда есть о чём поговорить. И ведь до недавнего момента я с ней делил самые сокровенные мысли.
А теперь получается так, что противостояние характеров между мной и Антониной становится невыносимым. Мы словно в разных мирах, и каждый из нас тянет покрывало в свою сторону. Оно скрипит, трещит и вот-вот… порвётся.
Мои мысли нарушает очередной звонок телефона.
В этот раз на экране высвечивается «Карина».
– Да, – с замиранием сердца отзываюсь, лишь пальцем мазнув по экрану.
В голосе дочери слышится злость и обида:
– Папа, ты поступил подло! Как очередной кобель, которому подгорело… – из уст дочери это звучит грязней и пошлей, чем есть на самом деле.
– Карин, ты не должна осуждать поступки родителей, – морщусь, словно меня только что вымазали в чём-то неприятном. – Мы говорили когда-то…
– Это так удобно, особенно, когда косяки с твоей стороны, да, пап? – на язвительной ноте продолжает упрекать дочь.
– Карин, как с тобой говорить, когда ты в таком состоянии? – не ведусь на её провокацию.
– А какое состояние у меня должно быть? – дочка явно на взводе. – Я только что узнала, что ты натворил! А теперь ко всему прочему мама сообщила, что и Кирилл побежал. Что это за шоу солидарных мужиков?!
– Это не шоу… – мне неприятны слова дочери. – Лично я не убегал. Кирилл временно у меня, потому что… хочет поддержать. Ты – за маму, он за меня, так бывает. И я не отказываюсь от общения. Я за ДИАЛОГ! И если хочешь поговорить, лучше приезжай, я…
– Я пока не готова. Я… не могу простить тебя за маму! – выпаливает она.
Моё сердце болезненно сжимается.
Откровение дочери пронзает меня, как нож.
Да, моя банальная измена несёт в себе боль и предательство. Но я никогда не хотел делать больно ни детям, ни жене. Я… поступил опрометчиво и глупо. Но сделанного не вернёшь и никак не исправишь. Это уже случилось. Нужно с этим как-то смириться… и жить дальше!
– Пока, – сухо прощается Карина и сбрасывает звонок.
Я тяжко вздыхаю, откладывая мобильный на стол.
– Во-во, – кивает Кирилл, который всё слышал и решил прокомментировать разговор: – Ты видишь, что никакого разговора с ними нет? Они… уже как подпалённый фитиль. Брось слово в топку – и рванёт. Бабы такие эмоциональные… – с деловым видом кривит лицо, при этом что-то изучая в мобильном.