Измена. Два чуда для чудовища - стр. 10

Вдыхаю воздух полной грудью.

— Значит, так. Сейчас вы возьмете свои бумажки, и напишете в них, что условия для жизни детей - ужасающие. Кормить их нечем, мать пьет. Может быть, и бьет детей. Если нужны заявления от соседей, я это сейчас организую.

— Нет, нет, — округляют они глаза. — Этого совсем не нужно.

— И я иду с вами.

Они переглядываются, самая активная набирает в грудь воздуха, чтобы возразить, но я уже иду вперед, и они повинуются, идут за мной, как за самым сильным в стае. Этому чувству сложно противостоять, нереально противиться.

Возле двери опека все же вспоминают, что они не просто так сюда пришли. Снова надевают на лица свое пренебрежительное отношение ко всему миру.

И это выражение на лицах сразу сбивает Полину с толку.

Вижу, как расширяются ее глаза, как по темной глади топленого шоколада бежит волна разочарования, страха и боязни.

Она запахивает на груди простой цветастый халатик.

— Я…не ждала вас раньше пяти. — мямлит она.

— Это совсем не важно, — отодвигает первая женщина девушку с порога и профессионально входит в дом. Чуть помедлив, вторая следует за своей коллегой, а я замыкаю шествие.

8. Глава 7. Он

Первая тут же проходит в кухню, и начинается бедлам.

Наблюдаю за театром двух актеров со стороны.

Зрелище не для слабонервных.

Первая вытряхнула содержимое холодильника на стол и всплеснула руками.

— Консервы! Вы что, кормите детей консервами?

Вторая тут же присоединилась:

— Заветренное яблоко. Одно.

Они многозначительно переглядываются.

— У меня есть фрукты…были…будут… — практически рвет на себе волосы от досады Полина .

Она явно не успела приготовиться к приходу “дорогих” гостей.

Первая сует нос в мойку.

— Каша? Это все, что ели дети за весь день?

— Ну вы бы хоть их чем-то кормили…

— Я кормлю!

— Оно и видно…в холодильнике мышь может повеситься.

— У меня есть деньги, я покупаю продукты!

Но голос Полины жалок и невзрачен. Ей нечем противостоять такому целенаправленному напору.

— Все ясно. ну так дело не пойдет. Одни макароны. Даже мяса нет.

— А может она из этих…Веганов? — ужасающим шепотом оповещает всю округу о своих догадках вторая.

Я усмехаюсь.

Полина вдруг вспоминает о моем присутствии и ужом протискивается к коридор.

— Это ты все! Ты их привел! — она прикусывает губу, чтобы не разреветься. Жалкое зрелище.

Пожимаю плечами.

Она сжимает добела руки в кулачки и бегом возвращается в кухню.

— Вы не думайте, я и гуляю каждый день, и на осмотр к врачу хожу…

Самая главная женщина в этой процессии отодвигает Полину и проходит мимо меня в единственную комнату.

Включает свет и тут же раздается недовольный детский плач.

— Что это у нас тут… — брезгливо морщит она нос, даже мне из коридора ясно, что детей эта тетка из опеки как раз и не жалует. Серега знал, кого отправлять на осмотр жилья…

— Нет, вы не подумайте, я вызывала врача, но на участке очень много болеющих, педиатр еще не подошла.

— У ребенка температура! — восклицает вторая, и я опускаю руки. Эта информация отдается дребезжанием в грудной клетке. Еле заметным, но я его чувствую.

— Она не высокая, мы выпили нурофен…и…

— Без предписания врача?

— Да это же обычное дело…дети болеют… — пытается оправдаться Полина , но безрезультатно.

— Ну вы, конечно, даете, мамочка, — выплевывает первая тетка.

— Аристарх Ангелиновна…простите…не пишите… — Полина резко осекается под взглядом главной. Мне даже не нужно находиться в комнате, чтобы это понять.