Изломы судеб. Роман - стр. 66
– Везде и всюду враги. Они есть на каждом заводе, в каждом колхозе, в каждом учреждении. Вы думаете врагов нет здесь? – спросил он, подойдя к краю сцены. – Есть! И их много! Но недолго им гулять по нашей родной советской земле! Всех возьмем!
С этими словами Ежов взметнул вверх свой крохотный кулачок. Овация была ему ответом.
– Да здравствует товарищ Ежов! Даешь ежовые рукавицы для врагов народа! – неслось из зала.
В ту же ночь арестовали всех, кто присутствовал на встрече с наркомом. Николай же больше месяца не показывался на глаза начальнику.
Атмосфера страха охватывала страну. Безотказно работала машина подавления. Каждую ночь тысячи людей отправлялись за решетку. Каждый день тысячи людей пополняли лагеря. Каждый день сотни людей расстреливались или уничтожались другими способами. Главный удар наносился по старым членам партии. Они могли знать что-то компрометировавшее Хозяина и его приспешников. Они на правах старых товарищей протестовали против репрессий, против диктатуры. Поэтому в тот период Сталин выдвинул лозунг: «Кто не с нами –тот против нас!» В созданном Наркомате партийного контроля фабриковались материалы по исключениям из партии, за которыми следовали передачи дел в следственные органы. Нарком народного контроля Шкирятов, которого сразу же прозвали Малютой Шкирятовым по аналогии с подручным Ивана Грозного – Малютой Скуратовым, еженедельно ездил к Хозяину для утверждения списков исключенных из ВКП (б) – ветеранов партии, высших руководителей, военных. Казалось, не было такого коммуниста, под которого Наркомат партийного контроля не сумел бы подвести идеологическую базу для исключения из партии. В этой обстановке награждение, повышение в должности не приносило радости: все знали, что сразу за ним может последовать арест. Наряду с доносами, написанными по идейным соображениям, писались доносы из зависти и желания отомстить. Страх царил не только в народе – он царил даже в Кремле.
Разоткровенничавшийся однажды Ворошилов показал Николаю Александровичу, как перепланировали его кремлевскую квартиру.
– Хочешь знать, где моя спальня? Смотри! – с этими словами нарком нажал на одну из книг в большом стеллаже.
Стеллаж отъехал и сквозь проем нарком с гостем вошли в спальню.
– Но это – еще не все! Вот подарок балтийских моряков, – указал Ворошилов на веревочную лестницу, прикрепленную к подоконнику. – В случае чего можно спуститься на кремлевскую стену.
Боялся всего и Сталин. Он не верил даже своим приспешникам, не раз доказывавшим ему преданность. Почти все их родственники были арестованы и содержались в тюрьмах в качестве заложников.
Лебедев не участвовал в ведении следствий, в допросах «с пристрастием». Туда охотно направлялся Гулько. Все больше оттеснял Николая Александровича от контактов с Хозяином Власик. Правда, по приказу Сталина Николай по- прежнему проводил с ним три месяца на одной из южных дач, сопровождал в театры, на парады, спортивные мероприятия. Нередко отвозил на подмосковные дачи. Как-то «упали» на Лебедева ордена «Знак почета» – в тридцать шестом году и Красной Звезды – в тридцать седьмом. Хотя сам Николай Александрович не видел своих каких-то особых заслуг, достойных правительственных наград.
– Пока не могу тебе вернуть «ромб», вот и компенсирую орденами. За каждый орден положена ежемесячная выплата. Так, что только на наградах ты имеешь зарплату советского служащего. Предлагал повысить тебя в звании, но, сам знаешь, у Ежова семь пятниц на неделе.