История медицинской лавочки - стр. 11
Некоторые подходят, разглядывают – диковинно видеть настоящую подкову. Со мной рядом мужик транзисторными приемниками торговал, никто не обращает внимания – приелась электроника. А у меня – раритет! Интересуются – почем? Я много не просил, – признался Егупкин. – Одна подкова – дневной заработок на нашем заводе. Конечно, покупатели вертят в руках, удивляются, а я в это нахваливают товар и объясняю, как надобно обращаться с ним: «Подкова должна прибиваться к дверям рожками кверху, чтобы удача задерживалась в ней, как в бокале. А то иные приколачивают неправильно – вот фортуна и стекает мимо. Хозяину ничего не остается».
Продам парку подков, вынимаю новые, так сказать, подкидываю дровишки в костер моего благосостояния. Андрюха, – завершил свой рассказ Егупкин, – я в то лето столько заработал, что на заводе и за десять лет не получишь! А ты говорил, подкова не приносит счастье.
– Я про кошек говорил.
– А что про них говорить? Кошка она везде кошка. Я соседских в то время хорошо подкармливал. Соседка не обижалась.
Аникеев не успел уточнять, в каком смысле была упомянута соседка, поскольку друзья подходили к банку.
Охранник банка встретил посетителей настороженно. Были они, конечно, без масок, но выглядели подозрительно. Помимо того, пришли с увесистой сумкой, в которой могло находиться что угодно.
Друзья присели на диванчик. Терпеливо дождались очереди, указанной в талончике, полученном при входе. Когда оказались у окошка, за которым сидела сотрудница, Егупкин сказал:
– Девушка, мы хотели бы арендовать ячейку в банковском сейфе, чтобы положить туда кое-что.
– Паспорт.
– Нет, золото.
– Ваш паспорт, – повторила девушка.
Егупкин достал паспорт. Сотрудница отсканировала страницы, внесла данные в компьютер и велела пройти в отдельную кабинку. Вскоре в кабинку явился упитанный сотрудник с заплывшими глазками. Но стоило Егупкину выложить золотой слиток на стол, глазки сотрудника выкатились наружу.
– Что это?
Друзья не ответили, предоставив сотруднику самому определить категорию товара. Слиток, надраенный металлической щеткой, а затем отполированный тряпочкой, сиял, как сувенирный Будда на восточном базара.
Изумленный толстяк, захлопал глазами, вышмыгнул из кабинки и вскоре вернулся с подмогой. Это был старичок, причем в таком возрасте, до которого обычные люди не доживают. А если и доживают, то уже ничего не видят и не слышат. Но этот древний экспонат все видел и слышал. Он живенько просеменил к столу, с помощью увеличительного стекла изучил товар и вопросительно уставился на клиентов.
Аникеев коротко объяснил версию происхождения золота:
– Результат пожара.
Но энергичная мумия, вероятно, не все поняла. Пришлось растолковать – полностью озвучить историю с кровельным церковным железом.
Старичок, скорее всего, рожденный еще до закладки разграбленной церкви, слушал внимательно, кивал головой, но, похоже, услышанному не поверил.
– Без декларации на товар ячейку сейфа предоставить не можем, – заявил он и тут же добавил, – сколько за него хотите?
Аникеев сразу сообразил, что такие сотрудники для банка на вес золота и озвучил желаемую цену. Егупкин утвердительно кивал, что означало – решение окончательное и торговаться они не намерены.
Но старик так изворотливо повел переговоры, что стало понятно – голова у него работает намного лучше, чем у клиентов. Он иносказательно растолковал владельцам золота, что лучше бы им проявить благоразумие, иначе можно оказаться за решеткой. Напрямую этого он, конечно, не говорил, но его месседж был понят.