Исповедь - стр. 31
Все вокруг исчезло, осталась только она, ее вкус и запах. Затем я поднял глаза и увидел распятого Иисуса в передней части церкви: печального, испытывающего агонию Бога, прибитого к кресту в самопожертвовании, – и мое сердце дрогнуло. Какого черта я делал? Любой мог войти в церковь прямо сейчас и увидеть своего пастыря на коленях перед женщиной, распластанной на рояле, словно он поклонялся ей, уткнувшись лицом в ее попку.
Что бы они подумали после стольких усилий, которые я приложил, чтобы помочь этому городку избавиться от боли и снова довериться церкви?
Более того – как же мой обет, который я дал перед своей семьей и Богом? Что значила для меня эта клятва воздержания, если всего три года спустя я запихнул свой язык в мокрую женскую киску?
Но тут Поппи кончила, ее крик был самым прекрасным церковным гимном, который я когда-либо слышал, и все остальное перестало иметь значение, я сосредоточился на ней, ее запахе, вкусе и на том, как ее мышцы сжимаются вокруг моего пальца.
Неохотно, но я все же отстранился. Несмотря на желание довести ее еще до одного оргазма, снова уткнуться лицом в ее попку, я понимал, что не могу и не должен больше это делать. Я поднялся на ноги, а она оглянулась на меня через плечо так, словно я был самым удивительным существом в мире.
– Никто никогда не проделывал со мной такого, – прошептала она.
Оттрахал ее языком в церкви? Перегнул через пианино и ласкал до тех пор, пока ее ноги не подкосились?
Я нахмурился, и она ответила на мой невысказанный вопрос.
– Я имею в виду, никто и никогда не доводил меня до оргазма своим ртом, – произнесла она. Ее щеки все еще пылали, румянец спускался вниз по шее.
Я не понимал.
– Ни один парень не доставлял тебе удовольствие языком?
Она покачала головой и закрыла глаза.
– Это было приятно.
Меня шокировало ее признание. Как такое могло быть, что ей ни разу не довелось испытать оральные ласки?
– Как жаль, мой бедный ягненок, – ответил я и не смог удержаться, чтобы не прижаться эрегированным членом к ее попке. – Никто раньше не удосужился позаботиться о тебе должным образом. – Я провел рукой вниз по ее телу и снова коснулся ее клитора, застонав про себя, когда обнаружил, что он по-прежнему оставался таким же набухшим, горячим бутоном желания. – Но не буду лгать: осознание того, что я был первым мужчиной, попробовавшим тебя на вкус, чертовски возбуждает меня.
Я услышал свои слова, и внезапно реальность снова обрушилась на меня.
Что, черт побери, я делал? Что, мать твою, я натворил?
И почему я сделал это именно здесь?
Тяжело дыша, я отступил назад. Я мог думать лишь о том, как побыстрее убраться отсюда подальше, прежде чем вина и сожаление покажут свои головы.
Поппи резко развернулась, ее юбка все еще была задрана вокруг талии, а глаза яростно сверкнули.
– Даже не смей, – прошипела она. – Не смей убегать от меня сейчас.
– Прости, – произнес я. – Я… Я не могу.
– Можешь, – настаивала она, сделав шаг ко мне. Она сжала ладонью мою крайнюю плоть, я посмотрел вниз и увидел, что она расстегивает ремень.
– Я не могу, – повторил я, наблюдая, как она вытаскивает член. Как только ее пальцы коснулись моей обнаженной кожи, мне захотелось вознестись на небеса, потому что, без преувеличения, действительность намного превосходила мои самые дикие фантазии.