Исповедь Плейбоя - стр. 14

Впервые с тех пор я позволила себе эту слабость еще раз. Сделала укол самообмана, набросила розовый плед на осколки собственного сердца. Завтра, когда все вернется на круги своя, я соберу из них слово «Безразличие».

— Будешь? – Мужчина протягивает мне прикуренную сигарету.

Искушение попробовать велико, но для одного вечера, пожалуй, все же хватит саморазрушений.

Отрицательно мотаю головой и, не стесняясь, не пряча взгляд, рассматриваю своего «водителя». Он красивый: не аристократическая красота, выписанная умелой рукой мастера резкими взмахами резака, как у Юры, а типовая красота с журнальной обложки. Нужный тон загара, правильная полнота губ, ровный без изъянов нос. Выгоревшие до золота волосы, темные только у корней. Намек на тень щетины по контуру правильного, немного тяжелого изгиба челюсти. Он все время немного щурится, как будто плохо видит, и именно из-за этого прищура тяжело угадать цвет его глаз. Кажется, светло-карие, с карамельной дымкой.

Одет модно, на правом запястье тяжелые дорогие часы, да и машина в порядке. Но в нем нет того, что есть у людей моего круга: он не смотрит на меня, как на равную. Он смотрит на меня как на причину всех бед в его жизни.

— Я сяду за руль, - не предлагаю – просто констатирую факт.

— Зачем? – Он затягивает, наклоняется вперед и тонкой струйкой цедит дым мне на губы.

— Ты красивый. И пьяный. И, кажется, не только пьяный. Красота не должна лежать в гробу.

— Минуту назад тебя это ни хуя не смущало, Снежная королева.

— «Минута назад» осталась в прошлом, и я где-то там вместе с ней. А через минуту ни ты, ни я не будем такими, как сейчас.

Я забираю у него сигарету и выбрасываю в окно. Он просто лениво смеется. Я отчетливо слышу запах хорошего алкоголя, но, судя по размеру зрачков, этот парень не ограничился одной только выпивкой.

Мы меняемся местами, и я выруливаю на дорогу.

— Сбежала от своих стервятников? – спрашивает парень, раскуривая вторую сигарету.

— Да, спасибо.

Он явно «притормаживает», потому что только через минуту отражает мой официальный тон громким тягучим смехом.

— Может, еще письменную благодарность вынесешь?

— А нужно?

Бросаю взгляд в его сторону, но он уже перевесился через кресло и копошится позади. Наверняка ищет телефон, потому что его противное жужжание не прекращалось ни на минуту. Когда находит, мой вопрос его уже не интересует. Он напряженно всматривается в экран, пытается сфокусироваться. Зажав сигарету между пальцами, рассеянно тычет по экранной клавиатуре. Я с трудом проглатываю горький смешок: моя судьба – мужчины, которых куски металла и стекла интересуют больше, чем я.

Но, в отличие от Юры, мой спутник ограничивается одним сообщением и наглухо выключает телефон. Делает глубокую затяжку и вдруг хватает меня за руку, рывком роняет себе на грудь. Я резко топлю педаль газа, хочу сказать, что он придурок, но не получается, потому что его ладонь с сигаретой ложится мне на щеку, а большой палец нахально раздвигает губы. Мы смотрим друг другу в глаза, пока он снова сцеживает в меня дым, на этот раз – прямо в рот, вынуждая глотать.

Это не поцелуй – мы даже не касаемся друг друга губами, но мы, как грешники, делим один на двоих дым над пепелищем, где только что сожгли запретный плод.

— Ты чья, Снежная королева? – спрашивает он, делая новую затяжку, пока большой палец трет мою нижнюю губу.