Искупление Санди - стр. 23

И тот случай, когда он держал меня за руку, так и остался в памяти единственным…

Смола гофера застывает на воздухе очень быстро. Я едва успеваю её размазывать, при этом, мои перепачканные пальцы тоже отлично приклеиваются к раненой коже.

Его тело оказалось приятным на ощупь, кожа мягкой, бархатистой и тёплой, а вокруг раны горячей. Хотелось бы просто провести рукой вдоль цепочки выпуклых позвонков или поплутать в густых каштановых волосах, ероша их против роста, но я упорно клею сантиметр за сантиметром, не забывая извиняться за причинённые неудобства, а он упорно скрипит зубами, позволяя их причинять.

Наконец, всё сделано, я любуюсь почти ювелирной работой,

- Санди, всё вышло отлично!

- Спасибо, - говорит как-то подозрительно тихо. По каплям испарины на висках и бледному лицу, понимаю, что ему пришлось нелегко. Мне вдруг становится неловко, от того, что пока я старалась сделать красиво и мечтала шаловливо побродить по позвонкам, он терпел настоящую боль. Мне его жаль,

- Давай немного посидим в тени вон того большого дерева, - приглашаю под густую крону старого гофера, - нам совершенно некуда спешить.

- Было бы здорово, - сразу соглашается.

И мы отправляемся под густую сень. Натягиваю длинную майку вниз почти до колен, и устраиваюсь на мягком травяном ковре, опираясь спиной на широкий ствол.

Думала, Санди присядет рядом, но он сильно бледен, и явно испытывает слабость, поэтому, когда спрашивает разрешения,

- Индри, можно я положу голову на твои колени, - понимаю, что хочет прилечь. А он ещё и оправдывается, - не бойся, приставать не стану, просто не могу лицом в траву, - соглашаюсь, иначе к застывающей смоле налипнет всякого мусора.

Он устраивается на бок, так чтобы спина ничего не касалась, лицом ко мне, головой на моих вытянутых ногах. Мне руки девать некуда, и они сами как-то находят себе занятие. То самое, о котором я думала совсем недавно. Начинаю гладить его по волосам, ерошу затылок, убираю со лба мокрую чёлку, а он блаженно закрывает глаза и молчит.

7. Глава 7.

Вот так и сидим, вернее, я сижу, а он лежит. Когда мне кажется, что братец заснул, он вдруг тихо спрашивает, куда-то мне в живот,

- Почему ты меня спасла? – медлю с ответом, если бы самой знать почему? Розовые мечты о красивой любви давно рассеялись. Погибли в том хлеву, где мне пришлось ночевать, как бездомной собаке. В первую ночь я ещё надеялась, что Санди признается матери, или хотя бы попросит за меня, но увы… А теперь он сам пытается докопаться до моих мотивов,

- За что? Я ведь дурно поступил с тобой. Сначала хотел затащить в койку против воли, а потом ещё и перед матерью не вступился. Это с моего молчаливого согласия ты оказалась на улице. Это я не помешал, а поспособствовал, чтобы она выгнала тебя из собственного дома. У тебя было полное право отплатить мне той же монетой. А ты нянчишься со своим обидчиком.

- Наверное, потому что ты тоже когда-то меня спас, - я и сама не знаю, что со мной. Он был бы не первым и не последним, кого я возвращаю морю, но в этот раз не смогла. Что-то остановило.

- Я тебя спас? – не помнит, искренне удивлён, - разве было такое?

- Ну да, было. Ты не дал мальчишкам из школы закидать меня камнями, и пригрозил, что расквасишь носы, если будут обижать!

- Да? - в сомнении. А потом добавляет, - всё-таки, я молодец! Никогда не угадаешь, какой поступок из прошлого поможет спасти жизнь, - дурачок. Даже если бы и не было того случая, мне бы тебя не утопить. Но вслух говорю другое,