Исключительное право Адель Фабер - стр. 5

— Правда? А как насчет беседы с мсье Оноре три недели назад? — я небрежно постучала пальцем по странице дневника. — Той самой, где ты оговаривал условия сделки, которая, конечно же, не отражена в официальных документах?

Он потрясенно выдохнул, но быстро пришел в себя.

— Тебе никто не поверит, — холодно произнес он. — Женские истерики и выдумки, не более.

— Мне и не нужно, чтобы верили, — я захлопнула дневник. — Достаточно слуха. А после еще одного и еще... и твоей репутации конец. Впрочем, мы можем решить всё полюбовно. Счет в банке на моё имя... и я забуду всё, что слышала.

— Кто ты? — вдруг спросил Себастьян, посмотрев на меня с такой ненавистью и... с каким-то странным восхищением? — Моя жена никогда...

— Твоя жена никогда не смела перечить, — закончила я за него. — Но люди меняются. Особенно когда им нечего терять.

Он еще несколько секунд сверлил меня взглядом, а затем резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как дрожат руки. Эта игра в кошки-мышки выматывала. Но я не могла позволить себе слабость. Не сейчас, когда до свободы оставался всего шаг.

4. Глава 3

— У меня предложение, — произнес муж, остановившись в дверях моей спальни, опираясь плечом о дверной косяк.

Он как всегда не удосужился постучать — старая привычка, от которой я пыталась его отучить последние недели. В воспоминаниях Адель он никогда не стучал, входя в её комнату, считая своим правом появляться где угодно в своём доме без предупреждения. Но теперь вместо испуганного трепета, который испытывала Адель, я чувствовала лишь раздражение.

Утренний свет из высокого окна падал на его лицо, подчеркивая заострившиеся черты. Последние дни он мало спал — я слышала, как он ходит по кабинету до поздней ночи, а под глазами залегли тени. Выглядел он непривычно неуверенно, теребя золотую пуговицу на рукаве темно-синего сюртука — жест, который я уже успела изучить. Так он делал всегда, когда нервничал или сомневался.

— Неужели? — проронила, продолжив перебирать письма на инкрустированном перламутром туалетном столике, разбирая их по стопкам. Большинство из них — пустые светские приглашения, но некоторые содержали полезные сплетни.

— Я готов перевести определенную сумму на твой счет, — его голос звучал деловито, с той нотой покровительственного высокомерия, которая всегда проскальзывала, когда он говорил о деньгах. — Сумму, которая позволит тебе жить... достойно.

От его интонации на слове «достойно» у меня по спине пробежал холодок. В его понимании «достойно» означало «скромно, но не впроголодь» — ровно столько, чтобы не опозорить его имя, но недостаточно для настоящей независимости.

— А взамен? — мой голос звучал ровно, почти скучающе.

— Взамен ты пойдешь со мной на прием к графу Реншо в эту пятницу, — он сделал паузу, наблюдая за моей реакцией. — И будешь любезна с мсье Леваном.

Мсье Леван. Память Адель услужливо подсказала: грузный мужчина лет пятидесяти, владелец нескольких текстильных фабрик и доков в северном порту. Вдовец с репутацией ловеласа, известный своими... специфическими вкусами.

Первый порыв отказаться и послать мужа куда подальше я задавила в корне. Всё же я сейчас находилась в мире, где женщины всего лишь приложение к мужу. И пока моё поведение списывалось на послеболезненное состояние. Да и муж настолько был растерян резким изменением в поведении жены, что пока ещё не решался на серьезные угрозы, не видя во мне противника. Но если я буду дожимать, то могу все проиграть.