Исключительное право Адель Фабер - стр. 15
Мы все улыбались, даже Себастьян, обычно столь сдержанный.
— Довольно рассказов на сегодня, — внезапно прервала нас мадам Мелва, появившаяся в дверях. — Уже далеко за полночь. Вы все устали, а у мальчика был долгий путь.
— Но бабушка... — начал было Этьен.
— Никаких «но», — отрезала она тоном, не терпящим возражений. — Завтра наговоритесь. А сейчас — в постель!
Этьен вздохнул, но покорно поднялся.
— Спокойной ночи, отец, — он чинно поклонился Себастьяну, затем повернулся ко мне и неожиданно снова обнял, шепнув на ухо: — Я так рад, что ты поправилась, мама. Ты кажешься... другой. Более живой.
Я замерла, но он уже отстранился и, подхватив свою сумку, направился к выходу.
— Мы тоже пойдем, — сказал Себастьян, поднимаясь. — Был долгий день…
В своей спальне я обессиленно упала в кресло, не дожидаясь, пока горничная поможет мне переодеться. День был чрезвычайно трудным, а встреча с Этьеном подкосила меня окончательно. Никогда прежде я не испытывала таких противоречивых чувств — эта всепоглощающая материнская любовь, пробившаяся сквозь барьеры чужого сознания, застала меня врасплох.
Я прикрыла глаза, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Мне ничего не стоило притвориться, выдать вежливую заинтересованность за родительскую любовь — я делала и более сложные вещи за эти месяцы. Но дело было не в притворстве. То, что я чувствовала при виде Этьена, было настоящим. Не моим, но настоящим.
Окно было приоткрыто, и прохладный ночной ветер трепал кружевные занавески. Где-то вдалеке лаяла собака. А я невидяще смотрела на темный сад, и мысли мои были такими же темными и запутанными.
Уехать завтра в своё поместье, как я планировала, не получится. Этьен вернулся всего на неделю, а мать собрала вещи и уезжает... Это неправильно. Я не могла так поступить с мальчиком, который искренне любит свою мать и только что обрел её после долгой разлуки. Придется потерпеть ещё неделю.
Но была и другая проблема — я не была его матерью. Рано или поздно он заметит различия, уловит несоответствия. Что я скажу ему тогда? Как объясню, что женщина, которую он любил всю жизнь, исчезла, а на её месте появилась я самозванка из другого времени…
Ночь прошла беспокойно. Я то проваливалась в тревожное забытье, то просыпалась от малейшего шороха. Перед глазами стояло лицо Этьена — его улыбка, его доверчивый взгляд. Я ворочалась, пытаясь найти удобное положение, но сон ускользал.
Когда первые лучи солнца просочились сквозь шторы, я уже сидела у окна, наблюдая за пробуждением сада. Ранние птицы начинали свою перекличку, на листьях сверкала роса, воздух был свеж и чист. Я смотрела на это умиротворенное утро и чувствовала себя бесконечно далекой от всего.
Туалет и одевание заняли больше времени, чем обычно — я никак не могла выбрать платье, перебирая наряды, которые обычно вызывали у меня лишь раздражение своей неудобностью. Почему-то сегодня хотелось выглядеть особенно хорошо.
Наконец, облаченная в светло-голубое утреннее платье с белым кружевным воротничком, я спустилась к завтраку. Семья уже собралась в малой столовой — Себастьян просматривал утреннюю газету, мадам Мелва отдавала распоряжения лакею о подаче чая, Этьен с аппетитом уплетал булочки с джемом.
— Доброе утро, — я заняла своё место, чувствуя странную неловкость, будто была гостьей за этим столом.