Исключительное право Адель Фабер - стр. 12
К полуночи, когда начались танцы, Себастьян нашел меня у окна, наблюдающую за кружащимися парами.
— Ты не танцуешь? — спросил он, и в его голосе слышалось подозрение.
— Не сегодня, — я улыбнулась. — Немного устала. К тому же, — я понизила голос, — мсье Леван только что направился в библиотеку с тем седовласым генералом. Разве ты не хочешь узнать, о чем они будут говорить?
Он посмотрел на меня долгим взглядом, затем медленно кивнул и исчез в толпе гостей. Я вновь осталась одна, наблюдая и слушая, невидимая в своем укромном уголке.
В карете по дороге домой Себастьян был непривычно молчалив. Я видела, как его пальцы нервно постукивают по колену, как он несколько раз начинает говорить, но останавливается. Наконец, когда огни города остались позади и мы выехали на загородную дорогу, он спросил:
— Что ты слышала сегодня?
Я неторопливо сняла перчатки, сложила их на коленях и только потом ответила:
— Достаточно.
И начала говорить. О поставке карского фарфора и ливажских специй, которая должна прибыть через три недели северным маршрутом. О взятке в пять тысяч золотых таможенному инспектору Дезленского пролива. О тайном соглашении между мсье Леваном и графом Ноэлем, представляющим интересы короны. О возможном участии в этом деле самого министра торговли.
Себастьян слушал с возрастающим изумлением, которое постепенно сменилось хмурой задумчивостью.
— Но самое интересное, — сказала я, когда карета проезжала мимо темного леса, — что мсье Леван планирует обмануть своих партнеров. У него есть договоренность с капитаном «Морской звезды» о подмене части груза. Оригинальные товары он продаст на черном рынке, а официально отчитается о потерях из-за шторма или пиратов.
— Ты не могла этого слышать, — резко произнес Себастьян. — Это... это невозможно. Леван никогда...
— Третья беседка в саду, за живой изгородью из самшита, — спокойно ответила я. — Он говорил с невысоким мужчиной в зеленом камзоле. Рыжеватые волосы, веснушки на носу. Представился как Жюль. Они думали, что их никто не услышит.
Лицо мужа в тусклом свете фонаря кареты стало пепельно-серым.
— Кто ты? — прошептал он, и в его голосе звучал почти суеверный страх. — Моя жена никогда не была такой... такой...
— Наблюдательной? — подсказала я с легкой улыбкой. — Возможно, ты просто никогда не давал мне шанса показать свои способности.
Остаток пути мы проделали в молчании. Я чувствовала его взгляд на себе, но не поворачивалась, наблюдая за проплывающими мимо темными силуэтами деревьев. В голове я уже составляла план, как использовать полученную информацию.
Когда карета наконец остановилась у крыльца нашего особняка, было далеко за полночь. Несмотря на поздний час, в окнах горел свет, а на ступенях нас встречала мадам Мелва, её лицо светилось редкой для неё радостью.
— У нас чудесные новости, — воскликнула свекровь, не дожидаясь, пока мы поднимемся по ступеням.
— Что произошло? — спросил Себастьян, выпрыгивая из кареты.
— Этьен, — сообщила она с теплотой в голосе, которую я прежде не слышала. — Этьен вернулся из Академии. У них начались каникулы раньше срока.
Я замерла, чувствуя, как кровь отливает от лица. Этьен. Сын. Ещё одно из тех воспоминаний Адель, что выбили меня из колеи. У меня, Алины, не было детей, а тут сразу взрослый пятнадцатилетний подросток. И я его еще не видела, не считая мутных фотокарточек в медальоне Адель — он был на практике в северных провинциях, когда я оказалась в этом теле.