Ириска на двоих - стр. 23

При этом даже не запыхался и мышцы толком не напряглись.

Словно ему это вообще ничего не стоило.

— Пошли руки мыть, — он вернул меня грешной земле только у самой ванной. Наглый черно-белый кот уже заглядывал в открытую с вопросительным выражением морды.

— Мя? — поинтересовался он.

Дима подхватил мой рюкзак, распаковал и вытащил несколько банок консервов.

— Ириска, у тебя какой уровень паранойи?

— А что? — я честно двадцать секунд терла пальцы, как советовали врачи и теперь задумчиво смотрела на кран, который поворачивала грязными руками. Налила на него мыла и тоже протерла.

— Мы будем дезинфицировать все, что попадается нам на глаза или обойдемся мытьем рук и социальной дистанцией?

— Обойдемся, — я рухнула на диван… и со стоном посмотрела на далекий и недостижимый стол, где лежали таблетки.

Снова сползла на пол и пошла наливать себе воды.

Дима убирал добычу в шкаф и не сразу заметив меня, чуть случайно не снес в сторону. Поймал за плечи, приобнял:

— Ир, мы только что говорили о том, что необязательно все делать самой, можно попросить.

Я проглотила таблетку и вспомнила, что надо купить еще. Когда собирала аптечку, не рассчитывала, что в день будет улетать тройная доза.

— Да мне нормально, я привыкла.

Конечно, всегда приятнее, когда выныриваешь из глубин работы, а тебя уже ждет горячий чай. Но за это приходится расплачиваться приготовлением ужина и общением, даже когда хочется немного полежать в темноте, свернувшись клубочком.

Дима пришел ко мне на диван и так же нагло, не спрашивая, пересадил к себе на колени и обнял, убаюкивая и успокаивая. Я обвила его шею и прижалась. Все понимаю — он непредсказуемый чужак и так нельзя, но сейчас человеческое тепло и немного иллюзии надежды мне были нужнее, чем правила приличия другого, прежнего мира. Наверное, они вернутся потом обратно. И когда все закончится, я никому никогда не буду рассказывать про эти дни карантина.

Но пока можно пользоваться сломавшимся миром, чтобы получать то, что мне нужнее всего, не изобретая сложных путей.

Горячая ладонь гладила меня по спине, ее тепло проникало под кожу и согревало сердце.

Конечно, я не верила ни в какую защиту и помощь. Уедут и ладно. Сама справлюсь. Надо быть какой-то совсем другой женщиной, чтобы уметь встряхнуть лапками и встать с несчастным видом, чтобы тебя спасли. Я так никогда не умела. Даже папа не носил меня на руках и не качал на коленях, когда я была маленькая.

Сердце немного успокаивалось. Судорожно сжатый комок закаменевших мышц становился тем, чем бывал большую часть времени — трепыхающейся бабочкой. Все еще не то, чему стоит находиться в человеческой груди, но уже получше, ближе к норме.

Я наконец смогла глубоко вдохнуть.

Чуть отстранилась:

— Спасибо. Но, представь, я пошла за шоколадками и умудрилась именно их не купить.

— Я схожу куплю, когда Марк вернется, — Дима медленно пропустил мои волосы сквозь пальцы и неожиданно поцеловал меня в сухие, опаленные внутренним жаром губы.

В какой-нибудь мелодраме мы после этого уже катались бы по дивану, срывая с себя одежду и сливаясь в неистовой страсти. Но в сошедшей с ума реальности этот поцелуй так и остался безмолвным утешением, таким же невинным, как объятия сильных горячих рук.

— У тебя тоже нет кипрской симки, ты не можешь послать смс, — пожаловалась я. — А теперь без них никак, будет штраф.