Инварианты Яна - стр. 26
– Синявский, усыпляй его, я приказываю! – не своим голосом выкрикнул заместитель директора.
По полу комнаты запрыгали жёлтые шарики, инспектору послышался дробный перестук. Градины по стеклу.
– Уже сделано, – отозвался доктор.
Инспектор отвлёкся всего-то на секунду – обернулся к Синявскому. Когда снова глянул в «пещеру», нелепая тощая фигура в пижаме оседала, точно марионетка, которой разом обрезали нити.
Инна охнула: «Ох, упа!..» – и прижалась лбом к перегородке.
Горин не упал, опустился – руками на кушетку, головой на руки. Так и остался сидеть на полу возле кровати в чудовищно неудобной позе: одна нога подвёрнута, другая вытянута.
– Точно как в прошлый раз, – сказал доктор.
«То есть, ты сам и усыпил Горина в прошлый раз? Или я спешу с выводами? Он мог иметь в виду, что Горин, когда его нашли, сидел на полу возле кушетки в такой же позе. Спросить? Нет, не годится, время прямых вопросов не пришло, слишком мало знаю», – инспектор заставил себя отнять ладони от прозрачной, как стенка аквариума, преграды, сунул руки в карманы, повернулся к Синявскому и спросил:
– И что же, доктор, так и будет больной на полу сидеть?
– Зачем? Сейчас мы – кхм! – с Андреем его уложим, вдвоём будет проще.
– Я вам помогу.
Сухарев буркнул что-то, Синявский отнёсся к инициативе инспектора с видимым равнодушием, ответил: «Да-да, конечно», – а Инна не слушала, так и стояла, прижавшись к силикофлексу лбом.
– Я открою, – сказал Дмитрий Станиславович. – Инночка, – кхе-хм! – позвольте…
Пискнул дальний терминал, экран осветился. В правом верхнем углу – окно коммуникатора. Инспектор не успел туда первым, Сухарев опередил.
– Что там у вас? – спросила Берсеньева. Приблизив лицо к экрану, всматривалась, будто это могло помочь ей разобраться в происшествии.
– Синявский разбудил Яна. Инспектор заставил, – сообщил Андрей Николаевич.
– Знаю. Я спрашиваю, что делал Ян? Что он видел? Ну же, быстрее соображайте!
– Что видел? Да почти ничего. Себя видел в зеркале, но это не страшно, ведь…
– Что ещё?
– Говорю, почти ничего. Его усыпили. А в чём дело, Света?
– Не то! Что-то ещё было! Что?
– Он нашёл на тумбочке чьи-то янтарные бусы, – сказал Володя.
Сухарев и не подумал уступить место, но ничего. Можно и так. Лицо видно хорошо, остальное не так важно.
– Бусы, – повторил Володя, – кто-то там оставил. Ян Алексеевич их нашёл и взял. Они рассыпались. Была оборвана нитка, или он сам случайно порвал.
– Он не соразмеряет усилий, – негромко подсказал Синявский.
«Потому и порвал бусы. Но не факт, не факт! Не отвлекайтесь, господин инспектор. Главное – её реакция».
– Бусы, – Берсеньева кивнула. – Вот в чём дело. Теперь понятно.
– Светлана Васильевна, объясните, что случилось! – потребовал заместитель директора.
– Резкие изменения. Вся память наизнанку, понимаете, Андрей? Как если бы сканировали, применили преобразование, а потом перенесли обратно. И это не шум, прослеживаются регулярные структуры.
– А дешифровка?
– Нет, к сожалению. Никаких ассоциаций. Это не человеческая память, какая-то чушь. Везде, кроме изолированных областей.
– Мис-ти-ка… – сдавленным голосом протянул Сухарев, потом спохватился:
– А изолированные области?
– Без изменений. Понимаете, у меня возникло впечатление…
Света замолчала.
– Ну, говорите же! – торопил инспектор. Стоял за спиной Сухарева, опираясь одной рукою на стол.