Иномирянка для министра - стр. 7
– Никакому, – кивнул Лавентин. – Когда канал закрывается, муж и жена оказываются вне досягаемости друг друга. А через год можно снова открыть портал и забрать браслет. Брак-то не подтверждён, никаких препятствий к этому нет.
Как же трудно дышать. Я ослабил галстук, облокотился на спинку. Но всё равно задыхался, падал в бездну, летел.
– Уверен? – Мой голос непривычно дрожал.
– Да, конечно. Я сам женился на иномирянке, и её здесь нет, – улыбнулся Лавентин.
Это был редкий случай, когда его глаза не поддержали улыбку.
Но об этом я задумался мельком. Приливной волной накрывало осознание: я могу жениться, сохранить должность, и никто не пострадает. Потому что от проклятья жену защитит междумирье.
Сердце выбивало сумасшедшую дробь.
Вытащив из-за пазухи блокнот, я черкнул записку привратному духу: велел упаковать женский родовой браслет так, чтобы никто не мог понять, что это, и прислать мне. Запечатанную магическим знаком бумагу отдал офицеру сопровождения и велел на всей возможной скорости мчаться ко мне домой и привезти в патентное бюро переданную вещь.
Лавентин внимательно на меня смотрел. Думаю, он всё понял, но на всякий случай озвучил заветное желание:
– Сейчас ты достанешь мне жену. Что для этого нужно?
– Ты сам её достанешь. Попросишь у родовой магии притянуть девушку. В общем, ничего сложного.
Ничего сложного? У меня дыхание перехватило – так хотелось засмеяться. Лавентин даже отдалённо не представлял, как это для меня сложно, но теперь… Теперь…
Я вдруг понял, что улыбаюсь. Впервые за долгое время – искренне.
Может я слишком легко поверил, рано радуюсь, должен получить одобрение императора, но невыносимо хотелось, что бы всё получилось. Это шанс, упустить который я не имею права.
4. Глава 4
Мы сразу прошли в отделанный золотом и бархатом кабинет главы патентного бюро. Разговаривать с остальными не имело смысла, ведь только с длором можно заключить магический контракт, гарантировавший строгое соблюдение условия: никому никаким способом не сообщать о сути изобретения и связанных с ним событиях. Представительный, полный осознания собственной важности седоватый глава бюро стушевался, едва я потребовал подписать контракт, но отказать не посмел.
Из всех предложенных Лавентином названий патента я выбрал наиболее точно передающее смысл, но не раскрывающее принцип: «Единовластный брак». Лавентин был против. Ещё более он возражал против регистрации патента на моё имя, но оставлять такое оружие в руках этого бесхитростного умника нельзя.
Лавентин дул пухлые губы и лишь после обещания обвинить его в покушении согласился передать права на свою грандиозную идею. Его покорность настораживала: не верилось, что он ничего не учудит. Он, конечно, мог не учудить… но не верилось.
Пока всё оформляли, офицер привёз упакованный в шкатулку браслет. Вдруг взмокли ладони, я растерянно смотрел на резной деревянный узор с черепами. Шкатулка с замком-головоломкой – подарок второй жены, купленный в Черундии.
Символично.
Воспоминание о колонии заставило вновь прислушаться к себе, ощупать сковавшее меня проклятие.
– Оставьте нас, – приказал я главе бюро и опустил шкатулку на софу.
Он покинул свой роскошный кабинет.
Пока Лавентин ставил на пол портальный узел и чесал затылок, я запер дверь, проверил подсобную комнату с полными бумаг стеллажами и тоже её запер. Задёрнул портьеры.