Иномирянка для министра - стр. 9

Что я творю?

Я рванул браслет с её доверчиво замершей руки, но тот металлической змеёй обвился вокруг запястья, сплавился, выстраивая родовой узор с тенями.

Поздно что-то менять.

Будто издалека послышался призыв Лавентина:

– А теперь назад. Давай, брось её назад.

Я не мог шелохнуться, не мог вдохнуть, просто стоял и смотрел на неё.

И только одна мысль: красивая, какая же она красивая…

Сердце заходилось. Я не хотел её отпускать, не так быстро. Но надо…

Закрыв глаза, сосредоточился на проклятье, опутавшем меня, неискоренимым. Это отрезвило. Ухватив девушку за предплечья, толкнул её в портал. Её руки скользнули из моих ладоней, пальцы судорожно пытались уцепиться за меня, обжигая этой странной доверчивостью.

Я отшатнулся.

Попятился, позволяя Лавентину втолкнуть её в портал.

– Вот так всё и происходит. Прекрасно, не правда ли? – отключив портал, Лавентин потёр руки. – Это же мечта любого длора: быть главой рода и при этом не страдать от переделок дома и прочих сопутствующих неприятностей…

Он ещё что-то говорил, но я не слушал.

Переделки дома меня не пугали. И в тысячу раз хуже, чем капризная женщина, пустой дом, где кроме тебя только духи.

Это не прекрасно.

Но Лавентину не понять: для полного счастья ему достаточно лаборатории и химер.

Я отдёрнул портьеры.

Задул свечу.

Казалось, лицо иномирянки выжжено на моей сетчатке. Оно закрывало собой всё. Её лицо и её взгляд, полный мольбы… А в груди так тесно, словно инфаркт подкрадывается.

Я понял, что стою у окна и смотрю на людную улицу. На пальцах застыло ощущение чужой тёплой кожи, прикосновения мягких волос…

Тринадцать лет назад, впервые встретив Талентину, я ощутил нечто подобное и тогда казался себе самым счастливым юношей на свете.

Сейчас я чувствовал себя отравленным.

– Никому не говори о том, что здесь произошло, – глухо потребовал я.

– Что?

– Никому не рассказывай, что я женат. Это мой приказ как министра, – развернувшись на каблуках, я направился к двери.

– Уверен?

Во что я позволил себя втянуть? Мотнул головой, но пленительный образ не отпускал. А ведь я надеялся никогда больше ничего подобного не испытывать.

Нужно не думать, просто выкинуть её из головы. Заняться делами, ведь у меня так много дел.

Сзади по лестнице спускался Лавентин. Я развернулся:

– Перевозить портальный узел только с дополнительной охраной. После научного собрания сдашь его в особый отдел. И никаких фокусов, ясно?

– Да, конечно.

Лавентин всегда это обещал. А потом что-нибудь шло не так. Случайно. Но моральных сил отчитывать его не было. Я пошёл дальше.

На улице шумели люди. Мои сопровождающие сразу вытянулись.

– Хлеб! Хлеб опять подорожал! – кричала измождённая женщина с корзиной. – Сделайте что-нибудь.

Я кивнул ей. Сразу заголосили другие прохожие. Пришлось ответить дежурной фразой:

– Правительство и император делают всё возможное для решения проблем! Жалобы в министерстве принимаются в рабочие дни с девяти до полудня…

– Они письменно принимаются! – хрипло крикнул парнишка. – Мы писать не умеем!

Запрыгнув в карету на своё законное место лицом по ходу движения, я захлопнул дверцу и облокотился на колени.

А ведь мог разом избавиться от поста и этих претензий… Но не избавился.

Откинувшись на спинку, начал перебирать в памяти предложения по развитию сельского хозяйства, но девушка из другого мира просачивалась в мысли. Из-за чего она плакала? Всё ли с ней в порядке?