Инквизитору здесь не место - стр. 41
То, что было призвано меня ослабить, стало моей Силой.
— Consensus omnium! — произнёс я, глядя Силенику в глаза. «Всеобщее согласие» — заклинание, раскрывающее души. Опасное, если в собеседнике нет магии, или её настолько крохи, что человек и не считает себя магом, опасное для другого, может, волю подавить так, что неделю со слабостью и лихорадкой проваляешься.
Если правда выходит из уст не по велению сердца, то это всегда рана.
Но Силеник не был обычным, он справится, залижет раны быстрее, чем я закончу допрос. Плевать на усталость, справлюсь!
— Она лишняя, хозяин. Вы знаете это не хуже меня, ушла с полчаса как, а куда не знаю.
Полчаса — уже и след простыл.
— С чего ты так всполошился?
— У неё нет тени, у вас нет, и на камень ваш она сразу откликнулась, мне и делать многого не пришлось. Я уж и не чаял, что так легко всё будет. И глаза у неё, господин, дьявольские. И у вас не кроткие. Одного поля вы с нею ягоды, а это значит...
— Ну-ну, разговорился! — заворчал я, чувствуя, что хочу наговорить Силенику гадости. Например, что он сам не совсем чист перед Святым орденом, что в полнолуние взгляд становится, как у зверя, и жажда преследования просыпается.
Гон волчий. Зверь внутри спит и видит лунные сны.
— Ужинать будете? Исхудаете опять, и порха прицепится.
— Нет аппетита. Расстели лучше постель, мне надо поспать.
— Как прикажете, — Силеник ухнул как филин и кинулся исправлять оплошность, радуясь в душе, что я больше не сержусь. Не упрекаю.
Разговаривать не хотелось, мне бы заснуть без сновидений. И завтра с утра я всё решу. А ведьма никуда не денется, завтра же верну беглянку.
Утро наступило неожиданно скоро.
— Я в Следствие мирских дел загляну, в центральный округ. Пешком пройдусь, здесь не так далеко.
— Квартала четыре-пять, — Силеник приготовил нехитрый завтрак из четырёх яиц, приправленных травкой из тех мест, откуда мы оба родом.
Сил придаёт, бодрости, а магии в ней совсем с каплю. Тем, у кого природная Сила в крови, не избавиться от дурных привычек.
Я поел наскоро и уже через час стоял в приёмной Главного комиссария, отделённой от общей рабочей комнаты тонкой ширмой.
— Главный департамент Святого ордена — место священное, вот у вас и полы мраморные, и перила добротные, да и кабинеты у каждого, а мы с людьми обычными дело имеем, слава Богу. Ни одного злокозненного заклинания они не знают, заточка на всё верный ответ. Но владеют ей мастерски, — комиссарий был словоохотлив, любезен до притворства. Всё норовил увести меня к себе в кабинет, показать книжный шкаф, где Святое писание стоит на самом видном месте, а рядом ещё несколько экземпляров в кожаном переплёте, украшенных золоченными буквами. Перевод для мирян, чтобы лучше понимали Слово Божье.
— У меня мало времени, комиссарий.
— Конечно, каноник, я и говорю: пойдёмте ко мне, в тишине всё спокойно обсудим.
Вертлявый тип этот главный комиссарий. Так любезностями сыпет, что лысина аж от пота блестит, пальцами холёными перебирает, играет на невидимом инструменте, а говорят, сам слышал, что своё место занимает не зря. Нюх, как у голодной собаки.
— Я хотел бы видеть господина Мэддисона, мне сообщили, что у него есть информация по домочадцам убитой.
— Ох, какое несчастье и в такой приличной семье! Кто бы мог подумать! Мы больше по слугам, каноник, их убивают, это случается, а тут жена казначея. Добро бы ещё только силами Зла, но здесь такая странность, вам не кажется?