Инквизитору здесь не место - стр. 43

— Если так, — с упрямством ищейки, взявшей след, повторил Мэдиссон. Он говорил спокойно, и за этим отсутствием эмоций я всё явственнее чувствовал нетерпение гончей, преследующей зайца.

У этого человека был свой дар, и пусть он лежал вне плоскости моих непосредственных интересов, я должен им воспользоваться.

Пока на мне перчатки, и каноничная магия ослабила контроль над природной, я должен был вытянуть из Мэдиссона всё, что тот знает. Как только он выйдет за дверь, уже ничего не скажет без серьёзных посулов, а у меня нет времени.

И ведьму надо искать, пока она дел себе во вред, и мне заодно, не натворила.

— В знак доброго расположения, я поделюсь информацией первым: мы с ведьмой были у коронера. И благодаря ей я выяснил: убийца, непосредственный исполнитель — это слуга.

— Дворецкий, вероятно, — глухо продолжил Мэдиссон. — Он поступил на службу в дом Лонгрен полгода назад по поддельным документам.

— Он арестован?

В таких делах следствие не медлит. Есть подходящий подозреваемый, даже не один, вот и страшной сказке конец, а иным мораль — коли ты низкого социального круга, то и на роль злодея годишься.

Каково же было моё удивление, когда Мэдиссон ответил:

— Нет, пока рано. Всполошится, подельники в тень уйдут.

Я нахмурился, что всегда делаю. Когда размышляю, но комиссарий принял это на свой счёт.

— Я говорил Мэду, что надо брать одного, а там и других сдаст, никуда не денется.

Я поднял руку в упреждающем жесте.

— У него был на запястье вытатуированный знак дома? Борющиеся гарпии.

— Нет, каноник. Я проверял слуг. Те, кто служил меньше года, знак не получают.

— Так и думал.

Ложный след. У ведьмы на запястье знак появился, значит, усопшую убил один из «верных» домочадцев.

— У ведьмы, к которой накануне ходила госпожа Лонгрен, есть с этим дворецким кое-что общее: они из округа Рэтбоун, что на востоке. Могли быть знакомы, — спокойно продолжил Мэдиссон, посмотрев в блокнот.

Либо обоим не повезло, либо это неслучайность. На курсах духовной практики, которые я окончил в чине остиария, говорили так: случайность — ошибка Бога. Или проделки Дьявола.

— Зачем это им? Оба не так давно в столице, никакой выгоды со смерти госпожи Лонгрен не получили.

— Верно, мотив неясен. Я не уверен, что они виновны, но исключать полностью ничего нельзя.

Не сходится, и это плохо для меня. Лучше бы всё было просто, и можно было не искать ведьму, потому как не моё больно дело. И надеяться, что она мне не приснится во второй раз.

Надежда — утешение слабых.

— Ведьма должна дать показания, такова форма.

— Даст, старший следователь. Как только инквизиция с нею закончит. Ей грозит обвинение в злокозненной магии, это моя стезя. А после поступайте с нею как угодно.

Я встал.

— Проводите меня, старший следователь. Мы договоримся о взаимодействии.

На лице комиссария промелькнуло разочарование, но возразить он не посмел.

— Вы же понимаете, кто является недостающим звеном? — спросил я, как только мы оказались в объятиях промозглой осени.

До официальной смены времени года несколько дней, а уже и не верится, что когда-то было тепло.

— Я был осторожен в расспросах, каноник, но мы оба движемся по одной линии. Джеральдина Оливерс имела мотив. Казначей устал от жены, а она влюблена в него как кошка, — Мэдиссон пригладил усы и посмотрел в сторону родного Следствия мирских дел, больше похожего на тюрьму, чем на официальный орган.