Инкунабула. Первая книга - стр. 8
Ждать долго не пришлось.
Ясна появилась почти сразу за мной. Шагнула за ворота, дождалась, пока за ее спиной лязгнул засов, и широко раскинула руки, радуясь мнимой свободе.
И ей было так хорошо, что я не удержался и ядовито спросил, скривив губы в усмешке:
– Думаешь, в Козельске тебе будет лучше?
– В Козельске? Это вряд ли. Но до встречи с женихом у меня есть еще целых пять дней.
– Звучит как угроза, – заметил я.
– Может быть, это она и есть?
– А ты полна сюрпризов, да, Ясна? – Я хмыкнул. – Идем, моя машина внизу, у подножья холма.
Мой внедорожник – громоздкий, черный и весь заляпанный грязью – ее напугал.
– Не нравится карета? – не удержался я от очередной издевки.
– Не нравлюсь я? – парировала девчонка.
– С чего бы?
– Да так… показалось…
Щелкнув брелоком, я открыл машину и придержал переднюю дверь для Ясны. Та неуклюже забралась на сиденье. Как школьница сложила руки на коленях. Совершенно не к месту вспомнился сумрак бани и молочно-белая кожа под грубой тканью рубахи.
– Пристегнись, – напомнил я. Девушка вздрогнула и заозиралась.
Я протянул ей ремень и захлопнул дверь.
Она возилась с ним, пока я обходил машину и устраивался за рулем, даже головы не повернула, когда, тихо рыкнув, заурчал мотор, но так и не справилась с простой задачей.
Я деланно вздохнул, одной рукой сжал тонкие девичьи запястья, а другой осторожно перехватил ремень и натянул. Щелкнул замок. Ясна дышала часто-часто, и я не выдержал и мягко коснулся ее своей силой, но все равно переборщил. Она задохнулась, задрожала, заскулила по-волчьи, и я тут же отпустил ее. Положил руки на руль и прохрипел:
– Прости.
Она ничего не ответила.
Только сморгнула слезы обиды и как можно тише шмыгнула носом.
Около получаса мы ехали молча, пока наконец не выбрались на Псковское шоссе.
Навстречу стали попадаться машины и современные дома. Ясна не выдержала. Прильнула к окну, жадно всматриваясь в непривычный для нее пейзаж.
– Ты когда-нибудь выезжала за пределы Изборской твердыни? – спросил я на всякий случай. Ее интерес был слишком велик, и это могло стать проблемой.
– Один раз, – ответила она и смущенно покраснела. – Когда еще отец был жив. Но я ничего не помню.
– А потом?
– Только к озеру спускалась.
– Сколько тебе лет?
– Только исполнилось восемнадцать.
– Мог бы и сам догадаться, – хмыкнул я. – И сколько из них ты провела взаперти?
– Двенадцать…
– Великие боги!
– А в твоей стае не так?
– Не так. – Я потряс головой и сдул упавшую на лоб челку. – Усадьба Еремея – она как вот эти дома. Находится недалеко от города и дорог. У нас есть электричество, машины, интернет.
– И женщины могут покидать твердыню?
– Мы не живем в крепости, Ясна. Мы живем, как обычные люди. Может быть, чуть более замкнуто и богато. И женщины могут покинуть усадьбу, когда захотят… Наверное…
Я вспомнил тетушку Ольгу и сам засомневался в своих словах. А была ли она на самом деле свободна?
– Но ты родился не в его стае.
Не вопрос – утверждение.
– Мать я почти не помню, а отец ушел на перерождение, когда мне было двенадцать. Дядька Еремей забрал меня к себе. Только меня. Мою стаю не тронули.
– Почему ты не вернулся, когда вырос?
– Вассальная клятва, – ответил я просто.
– И ее никак не обойти?
– Только если вожак отпустит.
– А он может?
– Если захочет. – Я позволил себе горькую усмешку.