Идентариум - стр. 24

– Прости, что перебиваю тебя. Дорогая, но тебе не кажется, что так не должно быть?

– Это то, что мне требовалось. И это лишь часть ощущений из тех, которые испытывает человеческая душа при соприкосновении с ангелом. Ощущение парения над миром – вот, что мне стало доступно.

– Пока ты живёшь в теле, может не следует забывать о земных радостях?

– Ты имеешь в виду контакт с мужчиной? Зачем?

– Как минимум, чтобы не ощущать пустоту.

– Если бы я всё ещё мечтала родить ребёнка, тогда бы рассматривала такой вариант. Но я нашла для себя в жизни нечто большее, чем мужчина, материнство и земные ощущения.

– Мне сложно разделить твою точку зрения.

– Значит, она тебе и не нужна. Как и не нужно испытывать то, что ощущаю я.

– Неужели нельзя отложить на потом общение с ангелом? – Эрика не представляла отречения от физического, будучи частью такового.

– Ни в коем случае, – Ида с удивлением посмотрела на подругу, будто та предложила перестать дышать.

– После смерти продолжится ваша история. А здесь попробуй прожить жизнь человека.

– Я не откажусь от любви Ангела в пользу мужчины. Только с ним я могу жить душой. В его объятиях я ощущаю вечность.

– А не Егор ли твой ангел?

– Нет.

– Значит, Егор не настолько был тобой любим?

– Я всегда буду со своим Ангелом. Я последую за ним, куда бы не пришлось идти. Он со мной и я с ним.

– Мне этого не понять. Может быть потому, что я порочна.

– И у порочных есть ангелы. И порочных может любить ангел.

Эрика совершила над собой усилие, чтобы не дать волю слезам. Она довольно резко поднялась с кресла, и направилась к дверям.

– Как никогда нужна твоя помощь.

– За твои деньги постараюсь оказаться полезным.

– Несколько лет тому назад жил господин Сатов.

– Вальдемар Сатов?

– Он самый.

– Об этом человеке всё ещё известно определённым людям.

– Ты знаешь же.

– Я детектив.

– Найди мне какие-нибудь записные книжки, письма, что угодно, на чем зафиксированы его мысли.

– Вряд ли справлюсь.

– Хотя бы попробуй.

– За этим дело не станется.

– Лучше, чтобы получилось.

В телефонной трубке послышался лёгкий смешок, что не воспринималось Филиппом, как недобрый знак. Он хорошо знал друга детства, ставшего отменным сыщиком, а потому мог рассчитывать на получение хотя бы какого-то результата.

Всюду он натыкался на отчуждённость. Та словно преследовала его, но при этом успевала на несколько шагов обогнать и встретить. Снова. В очередной раз. И он приучил себя не воспринимать её, как нечто отрицательное. Отчужденность превратилась в нейтральное свойство мира, в котором он жил.

Он знал два мира. Тот, который создавался неконтролируемым образом, и тот, над которым человек установил власть. Ни тот, ни другой не выступал идеальным. Ему недоставало другого мира, которого на земле никогда не было. И такой человеку не создать, даже при желании и понимании того, как это сделать. А этого не знал никто, и он в том числе. От этого становилось ещё более паршиво на душе. От этого отчуждённость усиливалась, подчёркивая и без неё понятный ему самому факт – мир и он не пересекались.

В прежнем мире люди приковывались к нему предложенной банальщиной, не удосуживаясь оценить, с чем имеют дело. Всё было примитивно, а потому зачастую лишено глубокого смысла. Но и в теперешнем мире человек также был максимально подогнанной фигуркой под предложенное пространство. Человеку всегда доставалась невзрачная роль. За исключением отдельно-взятых персон. Но и они не были главными, ведь не им принадлежали ключи мира с его тайнами и знанием истоков. В этом он был един с людьми – его также лишили понимания. Его душа также пришла ободранной от знаний в мир, где без них жизнь становилось примитивной и лишённой глубокого смысла.