И жизнь, и слёзы, и любовь дома Рюрика - стр. 22
Но он был властителем, как его отец и мать, и он стоял и смотрел. И плакал, когда оставался один с матерью, уже зная, что лишь перед ней он может показать свою слабость, быть не князем, но лишь сыном. Ольга же утешала, шепча ему и не веря, что он поймет это сейчас, главное – чтобы вспомнил об этом в будущем, что так нужно, что такова его княжеская доля и ничего тут не попишешь – ушел отец, и теперь черед сына подставлять свои плечи под тот груз, что может разом сломать любого. И сломает, если не быть готовым принять эту неизбывную тяжесть, готовым умом и сердцем.
Так что ныне битву с восставшими древлянами по праву князя начинал маленький Святослав, сидевший в первых рядах войска между Свенельдом и Асмудом на смирной лошадке и закованный в ратный доспех, сделанный по его возрасту и росту. Асмуд протянул мальчику копье, скорее даже дротик, и Святослав впервые в жизни бросил оружие во врага. Правда, пока недалеко – дротик лишь пролетел над ушами коня и тут же упал к его передним копытам. Но почин был сделан – как и положено, по обычаю, князь начал битву. И сразу же Свенельд именем Святослава бросил конную дружину вперед. За ней ударил и пеший строй. Древляне дрогнули, а дрогнув – были разбиты, бежав и запершись в своей столице.
Войско киевлян подошло к Искоростеню. Город заперся и приготовился к осаде. Княгиня не хотела класть своих лучших людей под его стенами – и вновь шлет гонца к древлянам, на этот раз прося не крови, а дани – лестной для себя и необременительной для города: птиц, там живущих, как знак вольности древлян, вручаемой великой княгине.
Жители, посовещавшись, решили уступить и на этот раз, надеясь, что в конце концов ярость отпустит сердце женщины.
Птицы были присланы в лагерь Ольги, а ночью она выпустила их обратно, с зажженным трутом, привязанным к лапкам. Те в испуге полетели под родные крыши – и Искоростень, деревянный город, начал гореть. Сначала пожар вроде бы удалось сбить, но с первыми проблесками зари войско Ольги пошло на штурм. Город пал.
Старейшин, еще уцелевших, Ольга велела казнить, ибо они, вместе с также убитым ныне князем Малом, решили судьбу ее мужа. Всех, даже косвенно замешанных в этом деле, она обратила в рабов (включая детей Мала – Малушу и Добрыню, которых княгиня отдала на выучку своей челяди), на остальных наложила строгую дань-урок, отныне дань четко оговоренную, а не как раньше в дни полюдья, когда количество собранного определялось зачастую мерой жадности сборщиков.
На следующий год княгиня Ольга идет со своими людьми в Новгород, оттуда – в Псков, на Десну и затем возвращается в Киев. И везде она свершает уже сделанное у древлян – отменяет полюдье и вводит четко определенный дань-урок в пользу Киева, который должны были собирать ее представители. Так будет до тех пор, пока ее правнук Ярослав Мудрый, усовершенствуя это, не введет еще более четкие нормы взаимоотношения князя и подданных, объединив их в едином Сборнике законов – «Русской правде».
Русь признала ее своей правительницей, державшей землю крепкой рукой от имени сына. Совсем молодой девчонкой из простой семьи привезет ее с севера, из Пскова, князь Игорь, желая оказать уважение тем славянским племенам, что некогда помогли ему и его дяде, князю Олегу, укрепиться поначалу в Киеве, создать единое могучее государство восточных славян. При первом же знакомстве почувствовал тогда немолодой уже князь ее характер и волю, ныне же чувствовала и вся Русь.