Хвост - стр. 7
– Испугалась? – он закинул пакет на плечо, как мешок, и кивнул вниз, им под ноги, – или это из-за него?
Мышь вздрогнула и опустила взгляд, на хвост, который обвился вокруг лодыжки и тянул назад, прочь от этого странного парня. Мышь сильно наступила на кончик каблуком, чуть не взвыла, в глазах потемнело от боли, но зато она смогла выдавить сквозь выступившие слезы:
– А? Из-за чего?
– Ну вот он, тебя к Норе так настойчиво тянет. Понимаю. Если сможешь убедить его отпустить, приходи завтра к этим помойкам. Прекрасное место для встреч, универсальное, вдохновляющее. Я тебе кое-что покажу.
Он как-то странно усмехнулся, и у Мыши вдруг возникло чувство, будто он не видит прыща, не видит синяков от недосыпа и сгорбленной спины…будто он видит что-то совсем другое. То, что не видит и чего никогда не сможет увидеть Мышь. Такой бред. Он просто ненормальный. Он…
– Он видел тебя? – спросила Мышь, стоя перед зеркалом, с ненавистью глядя на отвратительный отросток, копошащийся по полу. Налитый тяжестью, он давил на ноги, хотелось сесть, лечь, упасть и никогда не вставать, но сон давно не давал ей покоя. А он… он даже не сказал, как его зовут. Может, пошутил? Не слова – он не сказал ничего особенного… почти – но интонации и вообще все происходящее не давало о нем забыть. Мышь всегда окружали такие продуктивные, амбициозные личности, а он будто из другого мира пришел. Будто его вообще не волновала вся эта ситуация: забрать у незнакомой девушки пакет с дешевыми конфетами, пообещать что-то взамен, сказать про невидимый хвост и позвать на…
Ладно. Вот это уж точно глупости.
– Мышоночка, ты? Мы купили тортичек! Маленькому такое изошница сказала, ты не поверишь!
Мышь торопливо натянула домашний свитер, и мерзкий гад тут же сбился под одеждой в привычный царапающий спину горб. Она никогда не говорила о нем с Мамочкой, а Мамочка не говорила об этом с ней. Это как с крысами – все знают, что они есть под половицами, но молчат, только стараются лишний раз не ронять еду на пол. Мыши даже иногда казалось, что хвоста вовсе нет, что она его придумала, что это у нее такая подростковая потребность – быть особенной, хотя бы в собственных глазах быть отличной от раздражающего варева, которым кипит их Село, но… он правда видел?
– Курочку размораживаться положи, я огурчики по скидке взяла, сейчас салатиков наделаем!..
– Дзынь-дзынь, тук-тук, кто в Норе есть? – в только закрывшуюся дверь шандарахнули изо всех сил, и Мамочка закатила глаза.
– Твоя мымрочка.
– Почему моя?
– Игнорирует приличия. И звонок. Открой, я пока огурчики нарежу.
Подружка бросилась к ней на шею с визгами, обвив тощими руками, щебеча о своей сестре-наркоманке, о ее бойфренде, который запер Подружку дома, но она храбро перелезла через балкон к соседям, и оттуда – сразу сюда. Мышь только прикрыла дверь, а Подружка уже прошлепала по квартире, потискала Мелкого, отдала честь Мамочке, успела помыть руки, скинуть обувь, снова в нее залезть, снова скинуть и снова почти запрыгнуть на подругу, но осторожно. Будто стараясь не задеть хвост.
– Короче, с днюхой тебя! Вот! Рисуй – не заляпайся!
В руках у Мыши оказался яркий скетчбук – новый в коллекции десятка таких же. В отличие от подруги она давным-давно забросила рисовать. В том возрасте, когда они вместе начинали, все хотели быть художниками, но Мышь, слава Богу, быстро поняла, что это совсем не ее. Она прижалась к подруге и будто обняла тайфун.