Хрущевка княжны Соколовской 2 - стр. 10

– Поймите, Константин Георгиевич, – нарочито медленно начала я, отмеряя каждое слово неспешным шагом. – То решение, которое предлагаете вы, для меня непростое. Если бы дело шло обо мне одной, и если бы я не несла на себе бремя репутации рода, все могло бы решиться куда быстрее, – я могла бы задушить тебя и сбежать, но увы. Скажи спасибо, что счастье семьи для меня дороже мести.

Яринский с пониманием кивнул и тоже поднялся с кресла. Кажется, направление разговора его радовало.

– Я волнуюсь… – замявшись, я попыталась состроить гримасу неуверенности и раздумий. Судя по тому, что взгляд Яринского теплел, на него мой маленький спектакль производил нужное впечатление. – В первую очередь о том, как сложится судьба сестер. И о том, как мои решения повлияют на их репутацию. Смогу ли я устроить их судьбу достойно, если сама буду выглядеть в глазах общества как… Падшая женщина, продавшая свою фамилию?

Я отвернулась от банкира и коснулась глаз платочком, который предусмотрительно вынула из сумочки. Когда Яринский попытался приблизиться, медленно отошла в сторону окна, но встала в середине, так, чтобы он не смог зажать меня в угол.

– Ну что вы, дорогая. Любому мужчине сделает честь согласие такой прекрасной, родовитой, да еще и одаренной магическими талантами дамы, – плотоядно улыбнувшись, Яринский продолжил наступать.

Я медленно кружила по кабинету, стараясь держаться от него подальше, и укрывалась то за креслами, то за столом. Наши хождения начинали напоминать неспешные «кошки-мышки», но с каждой минутой атмосфера становилась все более напряженной. Да где же эта секретарша, чего она так долго возится?

– Важно, чтобы это понимали не только вы, – я мягко улыбнулась, хотя получился, наверное, акулий оскал.

– О, разумеется. Если вы того желаете, я паду к вашим ногам, если можно так выразиться, публично! – Яринский, отодвинув офисный стул, сделал решительный шаг в мою сторону.

Я стратегически отступила к двери, рассчитывая в случае провала позорно выскочить за нее.

Оценив мой маневр, Яринский замедлил шаг. Кажется, он понял, что перегнул палку, и вскоре вовсе остановился.

Я не отказывала ему напрямую впервые, так что, похоже, он решил не давить и воспользоваться шансом.

– Что ж, полагаю, вы, как приличная барышня, мечтаете, чтобы ваше замужество было обставлено со всей возможной роскошью? – примирительно спросил он, снова усаживаясь в кресло.

Я выдохнула, но на всякий случай осталась возле полок с книгами, рядом с дверью.

– Удивительно, насколько хорошо вы понимаете душу приличных барышень, – я говорила с сарказмом, но настолько тонким, что Яринский его вовсе не уловил.

– В этом нет ничего сложного, – отмахнулся он, польщенный. – Я… постараюсь учесть ваши желания.

Мое желание – избавиться от долга и никогда больше тебя не видеть, старый развратник! Но увы, его ты точно не выполнишь. Так что пока ограничусь тем, что приму такую своеобразную отсрочку. Ты у меня еще искупаешься и в кипятке, и в молоке, и посмотрим, что на выходе от тебя останется. Уж не добрый молодец точно. Пожалеешь еще, что со мной связался, но будет поздно!

– Благодарю, – план выстроился сам собой, в одно мгновение. Очень приблизительный и шаткий настолько, что малейший порыв ветерка мог разнести его в труху. Но другого пока нет.