Хорошая моя - стр. 39

Новость потрясла. Катя смогла только нервно кивнуть, когда новый куратор поинтересовался, та ли это Маша.

— Зачем она тебе?

— А? Э-э-э… да нет, так просто… Брат о ней рассказывал.

— Она с твоим братом теперь по концертам ездит? То-то я смотрю…

— Что? — испуганно воскликнула Катя.

— Ничего… — Павел Владимирович пожал плечами и, уже скрываясь в кабинете, договорил, — раньше она всё одна да одна. Вы бы с ней подружились, отличная девчонка.

— Отличная, — протянула Катя, любуясь на закрытую дверь, — понять бы, чего она к Николаше привязалась. Не с кем по театрам мотаться?

Полдня просидела, глядя в окно. Так глубоко задумывалась, что не реагировала на обращения сотрудников. Чем дольше размышляла, тем крепче утверждалась в мысли, что её блаженненький братец угодил в капкан. Николаша влюбился в первую же заговорившую с ним ласково девушку. Не обратил внимания ни на возраст, ни на статус — ему не по силам такая высокоорганизованная мыслительная деятельность. Катя, в отличие от него, могла посмотреть на вещи здраво. Теперь, когда узнала, кто такая эта Маша, вполне оправданно заподозрила девицу в расчётливости.

Какова лицемерка! Мало того, что рядится девочкой-припевочкой — даже Катя повелась, думая, что Маша моложе, — так ещё и лицо такое делает при встрече с парнем, будто рада ему. Короче, Кольку надо спасать!

Этим же вечером собралась побеседовать с Прохоровой, не застала её в общежитии. Стучалась-стучалась в комнату, да так и не достучалась. Торчать в длинном коридоре как сироте было неприятно. Ушла. На следующий день выбрала другую тактику: нашла в институтском справочнике телефон и позвонила на рабочее место. Трубку взяла женщина. Катя на эмоциях забыла поздороваться. Сказала без предисловий:

— Мне нужна Прохорова Мария.

— А… Добрый день, сейчас позову.

— М-м-м… да. Здравствуйте.

— Машуня, тебя.

Хм… Машу-у-уня. Через пару секунд в трубке раздался мелодичный голосок:

— Слушаю.

Неудивительно, что братец тает.

— Это сестра Коли.

— Катя? Привет.

— Привет… Нужно поговорить. Выйдешь на аллею?

— Хорошо.

Повесив трубку, Катя, провожаемая удивлёнными взглядами сотрудников, поспешила из комнаты. Любопытные какие! Думали, при вас прикольный спич состоится?

Ждать не пришлось, Маша показалась на крыльце своего корпуса, едва Катя вышла на центральную аллею. Подбежала:

— Привет! Что-то случилось?

— Случилось. Пройдём к скамейкам.

Кате не хотелось торчать у всех на виду. Первой двинулась по боковой дорожке к обсаженному лиственницами месту для курения. На счастье, курильщиков пока не было, хотя от массивных пепельниц шёл очень даже чувствительный дух. Опустилась на скамью и похлопала ладонью по деревянному сиденью, приглашая собеседницу устроиться рядом. Та послушно опустилась и сложила руки на голых коленках.

— Что же?

— Что?

— Что случилось?

— Это я у тебя хочу спросить. Какого хрена прицепилась к моему брату.

— Я?

— Короче, не надо строить из себя невинную овечку. Я тебя насквозь вижу.

— Вот как? И что же ты видишь, если не секрет? — Машино лицо утратило приветливое выражение, став строгим.

Прямо как на том снимке, что показывал Павел Владимирович.

***

Маша Прохорова

Даже в страшном сне Маша не могла вообразить, как её отношения с Колей могут выглядеть со стороны. Она сидела, переплетя холодные пальцы, и сама словно застыла от услышанного. Катя распалялась всё больше, не замечая, что Маша не оправдывается. Девушка будто превратилась в статую. Лишь раз после довольно продолжительной тирады спросила: