Хорошая девочка - стр. 41
– Дай угадаю… это Аполлонов тебя назвал талантливой?
Стоп. Что?
– Откуда ты… – случайно срывается с губ.
– Ну я же там тоже был, Санта-Анна. В макетной, буквально пару дней назад. И ты решила, что этого достаточно?
– Конечно, этого недостаточно! Упорная работа, опыт, знания, освоение новых программ и совершенствование старых. Изучение теории и, что немаловажно, истории, и это только… – Я перечисляю все, глядя Голицыну под ноги, чтобы он не посмел сбить меня с мысли своими финтами, но уже чувствую, что речь он ведет о чем-то другом.
– А знаешь ли ты, что просто талантливых полно, а талантливых сучек – одна на миллион? И угадай, у кого из них все получается, а кто блеет перед начальством как овечка?
– Слушай, это такая устаревшая чепуха, что…
Нет-нет-нет. Голицын не прав. Его не было со мной и Аполлоновым вечером в пятницу у реки. Он не слышал его слов о больших планах на мой талант! Не слышал, как Аполлонов мне душу открыл. Это был практически первый наставнический урок. Он меня признал равной!
– Устаревший – это твой Аполлонов, а тебе пора взять себя в руки и перестать пресмыкаться. Вот что значит быть ке-ем? Ну же, ты знаешь правильный ответ. Начинается на «су»…
– Я не собираюсь становиться су… с-су…
– Ну… кем-кем?
– Сучкой! – гневно шепчу я и тут же краснею. – У меня большие планы на… на мой талант! – Мне аж легче становится. – Можешь идти и убирать подсобку, – увереннее говорю я. – Меня шантажом не возьмешь! У тебя на меня ничего нет, кроме работ, которые нарисованы отлично!
Я разворачиваюсь и слышу в спину что-то вроде «Пошла большие планы воплощать?», но отвечать отказываюсь. Сегодня будет отличный день. И планы буду воплощать не я, а Аполлонов.
Выхожу из технической уборной и по закону подлости натыкаюсь взглядом на того, кто должен дать мне и знания, и опыт и помочь успешно отработать практику. Аполлонов. Собственной персоной. Стоит у приемной стойки в конце коридора и беседует с какой-то девушкой. Я ее не видела в пятницу, может, это не наш сотрудник? Андрей Григорьевич улыбается, бодро что-то говорит ей. Совсем не похож на угрюмого человека, который сидел у нас на заднем дворе. Он будто выпустил на той лавке всю усталость и тоску и снова стал идеалом. Примером для подражания. Видимо, так и должен справляться с трудностями профессионал: погрустили, забыли, а в понедельник утром снова в бой.
И я иду в бой вместе с Аполлоновым! А точнее, прямо к нему, потому что знаю, что Голицын за мной наблюдает. И сейчас он увидит, что именно работает: его наглость или мой талант.
Я уже достаточно близко, чтобы Андрей Григорьевич – в будущем просто мой коллега Андрей – меня заметил, поздоровался, позвал к себе в кабинет и дал важное задание. Но он почему-то не отвлекается, а я уже слышу обрывки разговора и притормаживаю, не дойдя совсем немного до пары.
– …Ты же знаешь, что можешь гораздо больше. Не вешай нос, у меня на тебя большие планы, – говорит Аполлонов, а девушка-блондинка, стоящая рядом с ним, отшучивается. Забавно, бодро, не как я два дня назад.
Она машет руками, хлопает ресницами, открывает ноутбук, и они вместе уже с профессионально важным видом что-то разглядывают на экране. Аполлонов, попивая утренний кофе, ее вроде бы хвалит, а я стою как дура посреди коридора. Будто с размаху врезалась в прозрачную стену. Я пялюсь. И, кажется, ревную.