Хорошая девочка - стр. 43
Успеваю отойти всего на пару шагов, когда он дергает меня за руку, и мы снова стоим с Голицыным нос к носу. Я слишком отчетливо вижу золото в его, казалось бы, грязных глазах и россыпь мелких родинок на щеке. И длинные ресницы. Зачем такие парням? Никогда не понимала. А губы…
– Поцелуй, чтобы закрепить сделку.
Что?
– Мне нужно понять, на что ты готова ради славы. Знаешь… всякое ведь бывает.
Проходит секунда, две, прежде чем я соображаю, что он имеет в виду.
– Голицын, иди ты… – Я толкаю его кулаком в бок, но тот все равно удерживает меня слишком близко.
– Куда? Я слушаю.
– В задницу! – шиплю я. Как же он меня бесит. Какого черта он так лыбится, пока я злюсь?
– Хорошая девочка, – довольно урчит Голицын.
Почему у меня чувство, что эта затея плохо кончится? К черту! Будь что будет.
Аполлонов обещал, что придет в конце рабочего дня, но лишь около семи вечера я наконец осознаю, что никому это не нужно. Голицын свалил еще два часа назад: что-то говорил про свиданку с баристой из кофейни рядом и со смехом извинился, что не сумеет подвезти, хотя я на его железного коня даже под дулом пистолета не уселась бы.
После его ухода я прокралась по пустому коридору и проверила, горит ли в кабинете Аполлонова свет, а затем продолжила уборку, потому что не могла оставить столько дел на завтра. Иначе эта практика никогда не сдвинется с мертвой точки и я не начну заниматься чем-то действительно полезным. Наверняка это просто проверка, ведь так?
К тому же после обеда Семен Иванович, который занимается в бюро макетами, принес мне целую коробку обрезков и сказал, что это на утилизацию, но ему они очень нужны, а я пообещала, что без проблем все переберу. Коробка, конечно, казалась бездонной, и я могла бы бросить все уже раз пять и поехать домой, но… Есть одно «но». Я люблю, когда все на своем месте, люблю макеты, люблю картон. И это так глупо прозвучало в моей голове, что в восьмом часу вечера я чуть не разрыдалась от осознания: я мышь, которая просидит всю жизнь вот в этой каморке. При всех своих талантах. И все равно продолжила убирать, потому что убедила себя думать о похвале, которую заслужу.
В девять вечера я почти дослушала аудиокнигу, а передо мной теперь стояла не коробка хлама, а обрезки, выровненные на резаке, разобранные по цветам, фактуре, плотности и типу бумаги. Плюс я расставила их по цветовой растяжке, а потом еще и замотала каждый ровный блок в стрейч-пленку.
Когда в следующий раз я выглянула из подсобки, чтобы попить воды из кулера, в кабинете начальства свет уже не горел и на этаже, кажется, не осталось ни одной живой души. С грустью распрощавшись с охранником, я в гордом одиночестве покинула здание, прихрамывая и мечтая добраться поскорее до дома, упасть в кровать лицом вниз и не вставать до утра.
– Анечка, давай к нам.
Но моим планам не суждено было сбыться, потому что на диване в гостиной расположились тетя Таня, мама, Роксана и… всемогущая колода карт Таро.
– Здесь проходит кастинг на «Битву экстрасенсов»? – устало спрашиваю я и с шипением разуваюсь. Нога ноет просто ужасно.
– Ха-ха! – кривит губы Роксана, пока я ковыляю к дивану, падаю рядом и закидываю больную ногу на столик в опасной близости к неприкосновенным картам.
Ловлю убийственный взгляд подруги и тети, но нога по ощущениям вот-вот отвалится, так что их недовольство я как-нибудь переживу.