Хорошая девочка - стр. 21
Аполлонов ведет нас в сторону одной из высоких, нестандартного размера дверей, на которой написано: «Мал. макетная». Это не похоже на модный леттеринг или работу дизайнера, который знал, что делал. Просто синяя краска на покрашенной как попало белой двери. Но даже такая ерунда приводит меня в состояние эстетической комы, просто потому, что гармонирует с остальными деталями интерьера. Андрей Григорьевич пропускает меня вперед, а я прячу смущенный взгляд в пол, приближаясь к будущему месту работы. Малая. Макетная. Звучит как музыка. Ощущаю себя будто маленькая девочка, которая притворяется взрослой и которую кто-то случайно принял всерьез. «Это кто у нас тут такой большой архитектор? Это А-а-анечка у нас большой архитектор!» Смеюсь собственным мыслям и тут же ловлю недоуменные взгляды Ника и Аполлонова.
– Я готов, – с вызовом заявляет Голицын, выпятив грудь вперед и небрежно крутя на пальце какой-то брелок, чем возвращает меня на землю.
Он ведет себя так, будто ему как минимум предложили в «Аполло Арт» должность главного проектировщика и тридцать процентов акций в подарок, а он еще собирается подумать. Откуда он вообще взялся, а?
– Готов творить и созидать, – поясняет он. – Какое задание дадите нам на первый раз? Спроектировать умный дом? Современную площадку для детишек? Можно бахнуть из экоматериалов. Давайте что-нибудь поинтереснее и поважнее.
– Что ты здесь вообще делаешь? – не выдерживаю я его напыщенного тона.
– Прохожу практику вообще-то, – с наигранной обидой выдает тот. – Мы с тобой – лучшие студенты курса. Нам выпала честь быть избранными самим Андреем Григорьевичем Аполлоновым.
Нет, он просто меня троллит. И я испытываю испанский стыд из-за его театральщины.
– Давайте вперед, избранные, – вмешивается в нашу короткую перепалку Андрей Григорьевич. – У меня и правда есть для вас задача первостепенной важности.
– Так бы сразу. – Голицын потирает руки, протискивается вперед меня и открывает дверь. – И что это за фигня?
Он тормозит с перекошенным лицом уже на пороге, а я, толкнув его, захожу внутрь и оглядываю грязную, заваленную обрезками картона и ПВХ комнатку. Она совершенно не соответствует стилю остальных помещений. Никаких ярких деталей, бетона и металла. Обычная кладовка с большим дешевым столом, как будто доставшимся от предыдущих арендаторов офиса, и металлические, лишенные индивидуальности стеллажи. Примерно такая каморка есть у нас в институте. Там свалены работы выпускников прошлых лет. Иногда кого-то из студентов (да, зачастую этот кто-то отличница Аннабель) посылают в эту Нарнию, чтобы притащили оттуда отсыревшие поблекшие чертежи, паутину и пару пауков в волосах. А однажды там даже нашли мертвую крысу. Вот чего я точно не ожидала увидеть в модном бюро – каморку с крысами.
– Это ваше первое интересное и важное, – голос Андрея Григорьевича сочится сарказмом, – задание. Убрать здесь.
– Вы шутите? – Ник будто захлебывается несправедливостью. – Я в уборщики не нанимался. Это без меня.
Он разворачивается, чтобы уйти, махнув невидимым павлиньим хвостом, но его останавливает ровный и достаточно властный тон Аполлонова: