Холодом смотрит небо из звёзд - стр. 6

…От непроизвольного страха сжимается душа в комок. Страх – защитный рефлекс человека, помогающий выживать. Страх необходим. Он ограждает душу и тело православного христианина брезгливостью от одного вида обезображенных водкой слюнявых воняющих лиц, пожирающих сырое мясо, сырую рыбу, от хвалебных россказней о том, как хороша рыба, если её есть живой – ещё трепещущей… – Северные «коренные» этносы Западной Сибири – самоедь, остяки, вогулы традиционно живоеды, и в историческом прошлом – даже каннибалы. Раньше ненцев именовали «самоядь», «самоедь», «самоеды» и лишь в СССР запретили официально употреблять этот термин, скрывая прошлое российского севера – каннибализм, аналогичный Австралии.

Мои предки – западные славяне, казачество даже мысленно не могли взять в рот сырое мясо и сырую рыбу. – То гены и исторически сложившееся воспитание. Не верю утверждению, типа северянам необходимо поедать сырятину для пополнения организма витаминами. То – бред восхваляемой язычество дикости. В сыром мясе, в живой рыбе содержатся гормоны агрессии, глисты. Поедание сырого вырабатывает привычку сродни наркотической зависимости. А «коренные» народы Севера, согласно историческим сведениям, ели не просто мясо сырое и пили «горячую» кровь, они ели оленей живьём!

– Заводили оленя в дом, вскрывали ножом живот, черпали из брюшной полости стекающую кровь кружками и пили! Поедали бьющееся сердце, горячую печень, почки, отрезая от живого толпой кровяные «лакомые» куски, выкладывали на блюдо, подносили бесчисленным духам. А духи в виде тряпичных подобий кукол, стояли в каждой юрте. Живоеды пиршествовали, пока олень ещё глядел на живодёров беспомощными большими глазами, полными слёз, умирая в жутких муках! А вокруг поедаемой заживо жертвы топали, орали, шаманили в наркотическом экстазе, сдобренном отваром мухоморов, дикие оргии в шкурах с бубнами. И эту дикость сейчас возводят в эталон самобытности, уникальности.