Холодный - стр. 41
Мое негласное положение дало возможность прихватить множество необходимых вещей. Даже пимы* с полушубком маменька с собой направила. Хотя в горы нас вести точно не собираются, да и погода стоит жаркая, временами душная. Нужно сказать, девок при доме, собирая меня в дорогу, она погоняла знатно.
Неделя в дороге – утомительно. Хорошо, что в карете, да постоялые дворы на ночь выручают, но чем дальше, тем постоялые дворы плоше. Вот вчера и вовсе просто лавку в избе Ванька урвал и то, пока имя господское не назвал, не давали. Чудные они тут, боязливые все. Говорят, разбойники в этих краях ошиваются, да повезло мне. Видать, матушкина икона оберегает. Хотя сама дорога чем дальше, тем хуже. Ванька там уж который мат гнет да толку в том?
– Пррр… – Карету тряхануло.
– Ванька, чего у тебя там?
– Колесо, барин не выдержало. Чай не столичные дороги.
– Будто ты эти столичные дороги видал.
– А как же – ж. Чай батюшка ваш, Осип Анисимович, не пешком до столицы добирается. Это вы, барин, обычно верхом путешествовать соизволите.
– И сюда бы добрался, если бы не маменькины припасы. Никакой мерин вьючный без телеги не увезет. Уж сутки бы как на месте был, а тут трясись в этой коробке да люд разбойный по лесам привлекай.
– Вы на матушку не серчайте. Кто ж как ни она, о вас вспомнит да позаботиться? С малых лет вас побаловать любит.
– Палку надобно большую взять, ось приподнять. – Не пожелал я продолжать тему. – Колесо с виду цело. Делай, давай, да поедем.
– Барин, Вы бы подсобили чуток. Оно бы дело быстрее пошло.
– Я ж в парадном костюме, уж на прибытие переоделся. Тут верст пять осталось. Уже и пешком дойду. – Повернулся я лицом в сторону деревни и тут же услышал взмолившийся голос.
– Барин, смилуйся, не бросай меня одного в лесу с пожитками.
– Неужто испугался? Страшно?
– Страшно, барин! С детства один в лес не хожу. Вот тебе крест. Нянька меня с малолетства байками про лесную нечисть да разбойников стращала. Теперь страх как боюсь. Да и разбойники тут поговаривают…
– Что – ж, думаешь я тебя от разбойников оберегу, чертяга? Отодвинься. Тебя и колеса чинить стращали? Откуда кучер такой безрукий?
– Тык я в пастухах раньше ходил да корзины плел, не приучен.
– Вот тут подсоби. – Указываю, где придержать надобно. – Зато барин твой ко всему приучен. – Ворчу я себе под нос. – И колесо приладить и в лесу пропитание добыть. Сади на ось давай. Вот так, ровнее… У тебя руки из какого места растут? Держи тут, я там сам прилажу… Запачкаться из-за тебя пришлось…
– Барская это доля – все знать и уметь.
– Ой ли? Скажу батюшке, чем я за тебя занимался – взашей тебя выгонит.
– Ну, барин! Я в чем другом пригожусь. – Состроил он гримасу больше подходящую выпрашивающей драгоценность девице.
– Ага, с ложкой, к обеду. Это ты, я смотрю, завсегда. Живот-то вон, как у доброго купца висит. Садись, да за колесом поглядывай. Доедем на место, а там найду кого толкового, колесо новое справить, да ось заменить.
Забираюсь назад в карету и откидываюсь спиной на мягкую обивку, обтянутую кожей. Перевожу взгляд на испачканные руки, затем на одежду и велю Ваньке притормозить, коли ручей или лужу какую завидит. В фляге вода ещё часа два назад закончилась. Руки хоть и обтер об траву, а не то… привык я к чистоте, даже не знаю, как я в той деревне приживусь. Надеюсь обещанная изба и впрямь справная.