Холодная комната - стр. 22
Трубка хихикнула.
– Это бы меня удивило, хоть и несильно. Я ещё сорок минут назад, когда он стал мне рассказывать про икону и гребешок изогнутый, заподозрила, что сухое вино– не такая супер полезная штука для мозговых сосудов, как он считает. Ты поднимись туда, Юленька, посмотри, что там происходит, и если наш Алексей Григорьевич в самом деле крышей потёк– отправь его на больничный. Не на заслуженный отдых по инвалидности – на больничный. Ты понимаешь разницу?
– Да, конечно,– сухо отрезала Кременцова и положила трубку. Её трясло.
– Что случилось?– спросил Андрей.
– Пока непонятно. Видимо, мне придётся туда подняться.
Но подниматься ей не хотелось, тем более– босиком, со свежими ранами на ноге.
– Татарская рожа!– пробормотала она, стиснув кулаки,– развратный козел!
– Кто, кто? Алексей Григорьевич?
Кременцова мрачно молчала. Её трясло не только от злости. От пяток к шее скользкими, ледяными волнами полз озноб.
– Засеки минуту, Андрюшка!
Положив пальцы правой руки на запястье левой, Кременцова стала считать биение жилки. Андрей смотрел на часы.
Через полминуты дверь подъезда открылась, и вышла женщина. На ней были джинсы, кроссовки, курточка и бейсболка. Распахнув зонт, она огляделась и зашагала к детскому садику. Кременцова следила за ней пустыми глазами.
– Всё,– объявил Андрей, опуская руку,– ну, сколько там насчитала?
– Андрюшка, в семьдесят пятую поднимись, пожалуйста, на десятый!– крикнула Кременцова и распахнула дверь.
– Ты куда, куда? Повязку намочишь!
Но Кременцова, сверкая голыми пятками, уже мчалась по лужам за незнакомкой, успевшей скрыться во мраке за полосой фонарного света. Эхо крика Андрюшки ещё звенело, когда за ней исчезла и Кременцова.
– Вот истеричка чёртова!– проворчал Андрюшка, стукнув кулаком по рулю,– вот зараза бешеная! Вот сучка!
Сунулся, было, за сигаретами, вспомнил, кончились. Не хотелось ему идти, однако пошёл – как сын офицера, не мог он проигнорировать даже тень намёка на то, что шефу грозит опасность.
Лифта пришлось ждать долго, и поднимался он медленно. Дверь квартиры была распахнута. Алексей Григорьевич Хусаинов лежал ничком на полу, между туалетом и кухней. Не то лежал, не то плавал, так как под ним была лужа крови. Тронув руку начальника, Андрей понял– Скорую можно не вызывать. Он медленно прошёл в комнату, зажёг свет и увидел труп худой женщины, в чёрном нижнем белье, лежащей перед сервантом, одна из полок которого была вся заставлена импортным алкоголем. Крови из женщины вытекло ещё больше, чем из Алексея Григорьевича. В край бурой, застывшей лужи влипли два шлёпанца.
Подойдя к телефону, Андрюшка вытащил носовой платок, взял через него вилку, вставил её в розетку, также взял трубку и авторучкой нажал семь кнопок.
– Прокуратура Ждановского района,– буркнула трубка после двенадцатого гудка,– старший лейтенант Никаноров.
Андрей представился и предельно кратко обрисовал ситуацию.
Глава пятая
Дождь скорее накрапывал, чем хлестал, но был ледяным. Пробежав вдоль садика, Кременцова остановилась. Дальше дорога, тянущаяся к шестнадцатой Парковой мимо стройки, была прекрасно освещена. Достичь по ней улицы к данному моменту женщина с зонтиком не смогла бы, даже побив мировой рекорд по скорости бега на стометровку. Логично было предположить, что она свернула с неё, благо, что с обеих сторон виднелись жилые и нежилые здания, окружённые закоулками и заборами. Кременцова долго стояла на одной ножке, как цапля, решая, что предпринять. Можно было бегать кругами по подворотням, рассчитывая на чудо, можно было рыдать и биться головой о бордюр, пока он не треснет, а можно было вернуться в Волгу и поднять на ноги все окрестные райотделы. Бегать кругами хотелось меньше всего. Слёзы уже текли из глаз Кременцовой, бордюр был близко, но она кое-как взяла себя в руки и повернулась, выбрав вариант номер три. Шагнуть не успела– со стороны помойки с тремя контейнерами, близ которой она стояла, прогремел выстрел. Кременцова молниеносно шлёпнулась на асфальт, забыв, что он– не татами. Что при этом отшибла, не поняла– от боли извилины натянулись между ушами и загудели, как басовые струны. Стрельба продолжилась. Ни одна из пуль ближе, чем за метр от Кременцовой не просвистела. Понятно было, что тот, кто их посылал, впервые столкнулся с таким явлением, как отдача. После девятого выстрела прозвучал безвольный щелчок. Услыхав его, Кременцова с бешеной рожей поднялась на ноги, вынула пистолет, взяла на прицел центральный контейнер и прорычала: