Ходжа Насреддин и Посох Моисея - стр. 12
За утренним ритуалом Грегсон огласил этот переведенный арабский анекдот и оглядел офицеров, ожидая каких-либо комментариев с поиском скрытого смысла.
– Не смешно, – пожал плечами Джеки и остальные молча с ним согласились.
– А вы как считаете, сэр? – Грегсон обратился к майору. – Есть ли в этой истории какой-нибудь потаенный смысл?
В голосе его промелькнула какая-то озорная и даже дерзкая интонация.
Майор задумался и ответил:
– Вы, лейтенант, очевидно, злитесь на меня за разбор вчерашней истории, поэтому приготовили мне эту и надеетесь щелкнуть меня по носу неожиданным толкованием. Валяйте.
Грегсону стало неловко за то, что его намерение оказалось слишком прозрачным для начальника, но решил довести дело до конца:
– Сэр, может быть, нам следует объявить конкурс на лучшее толкование?
– Ну что же… – усмехнулся майор. – Джентльмены, кто хочет высказаться? – майор обвел глазами собравшихся. – Никого? А я, пожалуй, поучаствую!
Все офицеры оживились, на лицах появился интерес.
– Эта история, – начал майор, – очень простая. Но ее основной смысл следует искать не в тексте, а в контексте. Важен тот факт, что вы выбрали эту историю для оглашения, не так ли Сэр Тоби? Хотя, по вашим словам, это перевод с арабского, (и тут я вам поверю на слово, потому что вы не стали бы играть со мной нечестно), но в этой истории нет ничего специфически арабского. Она рассказывает в сущности всего двух вещах – о дураке и об осле, и о двух действиях: «идти пешком» и «ехать верхом». Сочетание «ехать верхом на осле» вызывает в памяти образ Господа нашего Иисуса Христа, въехавшего в Иерусалим на осляти. Но, во-первых, я совершенно не ожидаю богохульства от нашего Сэра Тоби, а во-вторых, смысл истории противоположный евангельскому: дурак мог ехать верхом, а вместо этого пошел пешком. В-третьих, наш Сэр Тоби иногда бывает замечен мной в несколько, скажем так, критическом отношении к начальству. Действительно, почему бы лишний раз не уколоть начальника, например, меня? Не так ли, Сэр Тоби?
Грегсон только кивнул, пряча улыбку. Шалость удалась! Если бы майор действительно разозлился и хотел сделать выговор, то обратился бы к подчиненному официально: «лейтенант Грегсон».
Майор улыбнулся в ответ и продолжил:
– Теперь объединим полученные нами выводы: эта история про то, что один дурак идет пешком, вместо того, чтобы подобно Иисусу ехать на осле. Кого вам это напоминает?
– Сэра Эдмунда! – фыркнул Джеки, и все остальные лейтенанты стали отворачиваться, пряча улыбки.
– Совершенно верно, – как ни в чем ни бывало продолжал майор, – так наш генерал Алленби пешком вошел в завоеванный нами Иерусалим, чем и вписал себя в Историю.
– Вы полагаете, сэр, что он имел намерение вписать себя в Историю именно таким жестом? Из одного тщеславия? – спросил Треллони.
– Я в этом убежден. Генерал Алленби – не только превосходный кавалерист, но ему и по должности положено в подобных случаях передвигаться верхом. И я не удивлюсь, если он входил в город несколько раз ради самого красивого фотографического снимка. А вот вам задание на сообразительность: если бы макаронники не переметнулись на другую сторону прямо в разгар боевых действий, то, возможно, нам с вами пришлось бы брать и Рим тоже. Как вы думаете, каким образом вошел бы наш генерал в завоеванный Рим?