Хочу скандала! - стр. 14
Наш синхронный крик напугал Мокрого до смерти. В свете пламени Танькиной зажигалки он казался нам посланником из потустороннего мира, а мы, должно быть, представлялись таковыми ему. Моя спутница так испугалась, что инстинктивно взбрыкнула ногой и угодила каблуком туфли прямиком по носу Мокрого. Бандит тут же вырубился, с глухим стуком рухнув обратно на пол.
– Что это было? – выбивая зубами барабанную дробь, прошептала Танька, погасив зажигалку.
– Мокрый ожил, – так же тихо и с не меньшей долей ужаса в голосе ответила я.
– Не может быть, я же сама его щупала, – не поверила Танька.
– Значит, не там щупала.
– Да? А где, по-твоему, надо было щупать? У него такой слой жира по всему телу, что никакого пульса не найдешь… Слушай, а может, это рефлекс? Я где-то читала, что трупы могут самопроизвольно двигаться…
– Но ведь не настолько самопроизвольно, – жарко возразила я. – К тому же они не чихают, даже самопроизвольно.
Пособачившись, мы пришли к выводу, что пациент, возможно, не так уж и мертв, как нам сначала показалось. Танька вновь чиркнула зажигалкой и посветила мне, пока я пыталась привести в чувство экс-труп, отчаянно отхлестав его по щекам. Мокрый после нескольких оплеух пришел в себя, но, увидев над собой меня, глухо охнул и снова лишился чувств.
– Чего это он? – удивилась я. – Опять самопроизвольно двигается?
– А ты на себя посмотри, – холодно посоветовала Танька, протянув мне крохотное карманное зеркальце и посветив зажигалкой. – Вылитая лахудра. Такое увидишь, не так закричишь. Молись, чтобы у него сердечный приступ не случился.
В зеркало на меня глядел кто-то неопределенный. По крайней мере, при свете зажигалки трудно было угадать в отражении человека. Я вернула зеркало хозяйке, и вновь принялась за оживление трупа. На этот раз процедура прошла более успешно. Мокрый открыл глаза, нашел в себе силы, чтобы не испугаться и не закричать, и даже сделал нам предостерегающий жест, приложив палец к своим губам, чтобы мы молчали.
– Где я? – только и спросил он.
Нам и самим было бы интересно узнать ответ на этот вопрос, о чем мы не преминули сообщить бандиту.
– Где она? – последовал его следующий вопрос, окончательно поставивший нас в тупик.
– Кто она? – одновременно спросили мы, удивленно переглянувшись.
– Княжна, – с трудом выдавил из себя бандит. – Где княжна?
– Бредит, – убежденно заявила Танька. – Или сбрендил. Милый, какая еще княжна? На дворе революция давно прошла, все княжны благополучно перемерли или выехали на ПМЖ за границу.
Мокрый от этих слов окончательно ошалел и начал молить нас никому не отдавать княжну.
– Обещайте, что если вы ее найдете, то никому на свете не отдадите, – рыдал он, как малый ребенок.
– Конечно, не отдадим, – приговаривала Танька, ласково поглаживая Мокрого по бритой голове. – Как же мы отдадим княжну, когда у нас самих дома ни одной княжны нет. Разве можно в хозяйстве без них обойтись?
– Что она мелет? – изумленно спросил у меня авторитет, но я только и могла, что неопределенно пожать плечами.
Мало того, что ситуация, в которой мы оказались, выглядела, по меньшей мере, глупой и нелепой, так еще и мои спутники активно упражнялись в недоступном мне остроумии.
– Княжну нельзя отдавать в чужие руки, ведь она такая хрупкая, нежная и изящная, – продолжать вещать Мокрый. – Я лично нес ее на руках. А теперь ее хотят у меня отобрать. Только фига с два они ее найдут.