Хищник - стр. 27
— Дамы вперед.
Обойдя барную стойку, я протиснулась в узкий проем и оказалась в глухом коридоре с несколькими дверями. Он тускло освещался парой свечей. Некоторые комнаты были открыты, хотя в них кто-то спал. Виллем нашел для нас пустую и взял свечу. Особых удобств здесь не было, но мне стало достаточно кровати. Я снова легла, не раздеваясь, и, почувствовав, как гудит от усталости все мое тело, осознала, что другой кровати в комнате нет.
— А на чем будешь спать ты?
— Я не устал. — Виллем подошел к окну, отдернул занавеску и выглянул на улицу. — Одному из нас все равно надо бодрствовать.
— Ладно. Я посплю, потом подежурю. Договорились?
— Спи, — засмеялся он, подставляя стул спинкой к окну и туша свечу. Раздвинув ноги, он сел и, локтями упершись в спинку, положил подбородок на руки.
Но я не могла просто отвернуться и уснуть. Я должна была задать этот вопрос, иначе меня замучило бы любопытство.
— Виллем?
— М-м-м?
— Кто ты такой?
Он даже не шелохнулся. Продолжая глядеть в окно, невозмутимо произнес:
— Это важно? Я друг Клойса. Я пообещал ему, что помогу тебе добраться до его друзей. Думаю, остальное не имеет значения.
— А говорил, что было бы не лишним пообщаться, — проворчала я и, отворачиваясь, услышала его глухой смешок.
Пусть хоть обхохочется, разговаривать с ним я больше не собираюсь!
Устав и обозлившись, я быстро уснула, напрасно молясь, чтобы в эту ночь мне приснилось что-то хорошее или хотя бы менее пугающее. Но он был здесь… рядом… Я видела его глаза, слышала его дыхание, читала его одержимые мысли: найти, найти, найти.
Я проснулась от того, что горячая тяжелая ладонь легла мне на лицо и перекрыла дыхание. Пальцами вцепившись в мужскую руку, я в ужасе завизжала, и возвышающийся надо мной Виллем приложил палец к своим губам:
— Тс-с-с…
Рассветные лучи еще не рассеивали мрак в комнате. Я моргнула, и Виллем отнял ладонь от моего лица. Глубоко вздохнув, я села.
— Ты что, хлебанул? Кто так девушек будит?
— Тихо! — шикнул он, подкравшись к окну и осторожно отодвинув занавеску. — На улице какая-то суета. Я узнал нескольких: они сидели в таверне, когда мы заходили.
Я подошла к нему и посмотрела на скопившуюся на площади толпу из дюжины мужчин. Они передавали друг другу какую-то листовку.
— Похоже, гонец принес, — предположил Виллем, взглядом бродя по темным закоулкам.
В одном из них я увидела какое-то движение, а потом — растущий из черноты силуэт. Липкий страх сковал меня невидимыми путами. Сглотнув, я охрипшим голосом произнесла:
— Это еще не самое страшное.
— О чем ты? — Виллем хмуро посмотрел на меня, и я пальцем указала на гигантскую фигуру, решительно пересекающую площадь.
Босой, грязный, рассерженный. Так же в порванных брюках. Дикий одинокий зверь, изгой.
Виллем присмотрелся к нему, а я прошептала:
— Это Хищник. Вот кого нам надо бояться.
— Хищник? Витольд?
— Ты знаешь его? — вырвалось у меня.
— Слышал. Он — омега стаи, взращенный под чутким руководством Бальтазара. Если альфа имеет право вкушать пищу первым, то омега — тот, кто добывает и приносит эту пищу. Вот уж не думал встретиться с легендой наших земель при таких обстоятельствах. — Виллем посмотрел на меня так, словно я только что отняла у него мечту всей его жизни.
— Если мы сейчас же не уберемся отсюда, то ты с ним точно встретишься. И он будет последним, кого ты увидишь перед смертью. Поверь, я знаю, что говорю. Постой… Ты сказал, легенда?