Гувернантка. Книга вторая. - стр. 12
– Diese Luft hat dich am Kopf getroffen, nicht schlimmer als Snapp, – говорит Эльсбет по-немецки, прикуривая от электрической искры новую папироску. – Er ist fit fur deine Sohne!
Глаза Анна Павловны вспыхивают, будто угли и тут же гаснут. Тетушка сладко улыбается компаньонке, тянется за булавкой с янтарной шляпкой и принимается, как ни в чем не бывало, укладывать волосы.
– Ну, хорошо же, – медовым голоском говорит Анна Павловна. – Я прекрасно вижу, что ты нарочно это делаешь. А меня, знаешь ли, дважды просить не нужно… Раз так, пускай будет по-твоему.
Компаньонка деланно зевает и прикрывает ладошкой рот.
– Собаку съели, а хвостом подавились, – говорит со значением Анна Павловна.
– Я этого не понимаю, – пожимает плечами Эльсбет.
– Поймешь, – обещает Анна Павловна, – Живо принеси мне хлыст.
Компаньонка усмехается, тушит в пепельнице папироску и, качая бедрами самым вульгарный образом, идет в биллиардную.
– У Эльсбет несносный характер, – объясняет тетушка. – Но после выволочки, она превращается в кроткую овечку.
– Я, полагаю, мне следует уйти, – говорит Арсений, понимаясь со стула.
– Напротив, я попросила бы вас остаться.
– Вот как, – говорит растерянно Арсений.
– Да. Полагаю, Эльсбет будет вас стыдиться, – все так же приторно улыбаясь, отвечает Анна Павловна.
Она поднимается с дивана, напевая какой-то мотивчик, проходит по гостиной и, остановившись подле зеркала, поправляет прическу.
Не зная, чем себя занять, Арсений берет еще один пирожок из блюда.
Анна Павловна, сделав строгое лицо, терпеливо ждет, сложив на груди руки.
Наконец, в гостиную возвращается компаньонка. Со скучливым равнодушным лицом, словно ей нет дела до всех этих глупостей, Эльсбет протягивает тетушке хлыст.
Сидя за столиком, Арсений видит, что таким хлыстом обыкновенно погоняют лошадей. Похоже тетушка частенько им пользуются – вырезанная из кости рукоять потемнела, кожа на оплетке лосниться, а хвосты кожаных шнурков на кончике хлыста обтрепались.
– Не смей впредь говорить мне дерзости, – выговаривает Анна Павловна компаньонке. – И изволь учить русский язык.
Эльсбет, как видно, не считает нужным отвечать тетушке. Она глядит в распахнутые двери на залитый солнцем сад и кривит губы в усмешке.
– Ну, хорошее же, – говорит Анна Павловна. – Посмотрим, как ты у меня запоешь.
Она сгибает и разгибает в хлыст в руках, а после хлещет им по воздуху.
– Эльсбет, не заставляй меня ждать!
Компаньонка не торопясь идет в угол подле серванта. Нерешительно оглядывается на Арсения.
– Он уйдет?
– Я попросила Арсения Захаровича остаться.
– Нет, – качает головой Эльсбет. – Пускай уйдет.
– Глупости, – говорит строгим голосом Анна Павловна. – Девичий стыд до порога, переступила и забыла.
Компаньонка бросает на Арсения быстрый взгляд и тут же отворачивается к стене, но Арсений успевает заметить, как на щеках Эльсбет проступает румянец.
– Ну же! – окликает ее Анна Павловна и снова хлещет по воздуху хлыстом.
Худенькие плечи Эльсбет вздрагивают. Компаньонка наклоняется и упирается ладонями в оклеенную обоями стену.
Зажав подмышкой хлыст, Анна Павловна подходит ближе и безо всяких церемоний задирает подол черного платья Эльсбет и следом, нижнюю юбку.
– Кстати, Арсений Захарович, взгляните, вот, тот самый аккумулятор, – говорит тетушка.
Арсений с отсутствующим видом разглядывает стройные ножки немки, обтянутые черными чулками, и её кокетливые панталоны с кружевами и вышивкой. Над панталонами Арсений видит эластичный каучуковый пояс с кармашком. В кармашек помещена плоская аккумуляторная батарея в алюминиевом корпусе. К клеммам аккумулятора прикреплены витые провода, которые уходят вверх под платье и вероятно крепятся к другим клеммам у локтевого сгиба механического протеза.