Гризли - стр. 29
– Ничего не происходит.
– Ну да, ну да. – Друг нахмурился и уставился на меня прямо: – Ты отдаешь себе отчет, что за девка эта твоя погремушка? Нельзя тебе позволять себе за нее всерьез зацепиться.
– А давай я как-то сам разберусь!
– Сам, конечно! – повысил голос Боев. – А потом, когда она пережует тебя и выплюнет, я опять тебя ищи по бомжатням и со стакана снимай? Ты не видишь, какая она? На роже же смазливой написано – мне на всех в этой жизни срать! Эгоистичная кайфожорка, праздник каждый день, и люди вокруг – подтирка для ее задницы!
– Ты не прав. Не совсем. И опять же, не лезь не в свое дело!
– Слушай меня, мужик, ты это вот прекращай, понял? Натрахайся с ней так, чтобы уже воротило, и выкидывай пинком под зад. Или это твою задницу так отпинают, предварительно поджарив мозги, что от тебя хрен что останется!
– Хорош! Спасибо, что пригнал тачку. Увидимся в офисе!
– Ну прекрасно! – Боев с силой швырнул ключи на стол, почти сшибая на пол чашку. – Забиваешь на меня, да? Тогда не жди, что я снова приду вытаскивать тебя из дерьма!
– Не приходи. Я и в тот раз тебя об этом не просил.
– Ну да, ты же у нас гордый одиночка Ярослав Камнев, камень гребаный! Тебе же помощь не нужна, и ты никого и никогда ни о чем не просишь! Ну и пошел ты!
Вылетев из дома, Андрюха шарахнул дверью, что Шрек прокомментировал презрительным «Мяф».
– И то верно. ПМС у него, что ли? – кивнул я коту и, натянув спортивки, пошел будить Роксану. У кого-то сегодня новая жизнь начинается.
Но, зайдя в соседскую спальню, обнаружил только пустую, разворошенную, пропахшую нашим сексом постель.
– Ах ты ж зараза такая! – в сердцах шарахнул по дверному косяку, убедившись, что и в туалете с душем ее не наблюдается.
Аж зубами скрипнул от злости, но через секунду все внутри похолодело. Ломанулся домой за оставленным еще вчера перед поездкой в баню телефоном. Вчера о нем и не вспоминал. Естественно, он сдох, и, матерясь на чем свет стоит, я схватил ключи от бэхи и, воткнув гаджет на автомобильную зарядку, выкатил со двора. Как только мобильник запустился, набрал Боева, одновременно зыркая по сторонам в поисках знакомой фигурки. Нигде нет. Ни на улицах, ни у ларька, ни на автобусной остановке.
– Ты ее забрал? – рявкнул другу, едва он ответил.
– Что? Кого? Яр, ты совсем долбанулся? Зачем бы я…
– Ну ты же мне тут только что лекцию читал о вреде всяких погремушек для моего душевного здоровья.
– И что?
– И то, что у тебя, заботушка, вполне мозгов бы хватило…
– Да иди ты, придурок конченый! Я, по-твоему, кто?
– Ты, по-моему, мой друг Андрюха Боев, что иногда охереть как достает меня своей чрезмерной опекой, которую я все же ценю. Точно Роксану не забирал?
– Да сдалась мне твоя Роксана. Раз уж, по всему выходит, тебя на ней сходу так перемкнуло не по-детски, то я лезть к вам не буду больше. Твой лоб, тебе и расшибать. Клиника по вам обоим плачет, бля, – он посопел мне в ухо, и я уже хотел отключиться, размышляя, как бы так посподручнее отыскать вчерашнего залетного карася недобитого. Мало ли… убью, конечно… Кого-то. – Давай пробью этого ее дружка-мажорчика. Вдруг к нему подалась на тебя, зверюгу жестокого, жаловаться? И заодно парням по отделениям свистну, нарисуется мало ли, с ее послужным списком приводов и дня твоя погремушка спокойно прожить не может, похоже. Вот нашел же ты себе…