Граф, Юннат и Катафот - стр. 6

– Ну, как тебе твоя бывшая? – напрямик спросил Вовка после хорошей затяжки. – Ничего деваха получилась, да?!

– Угу… – как-то неопределенно ответил Граф, с видимым безучастием пуская толстые кольца дыма и одновременно всеми силами пытаясь унять нервную дрожь в руках.

Озадаченно поглядев на товарища, Вовка ехидно улыбнулся:

– Да ты, никак, опять запал на нее? Поздновато спохватился.

– Это почему же? – мрачно поинтересовался Женька.

Пряник ловко сплюнул желтую слюну сквозь изрядную щербатину в зубах и, проводив ее взглядом, сказал.

– Помнишь Витьку Лозинского? Ну, весь фирменный такой? Он года два назад школу закончил.

– …?

– Он теперь на твоем месте вполне неплохо себя чувствует!

– Фигня! – самоуверенно отмахнулся Женька, так и не вспомнив предполагаемого соперника.

– Да нет, не фигня, я слышал, у них там серьезно завертелось! Так что лучше не лезь.

– Это мы еще посмотрим, – злобно процедил Граф, отбросив в сторону недокуренную сигарету.

– Ладно… Смотри, я предупредил, – пожал плечами рассудительный Пряник, поднимаясь со скамейки.

На том разговор, собственно, и закончился. Пожав друг другу руки, ребята разошлись по домам. Вовке с утра надо было выходить на ПТУшную практику, и он никак не хотел ее пропускать. Женька же после всего пережитого размышлял о том, какая причина могла бы заставить его завтра пойти в школу, и не находил ни одной.

Глава 4.

Назавтра Граф битых два часа проторчал около станции верхом на своем железном коне, ежась от холода. Он пропустил уже пять электричек, а Маринки, как назло, все не было. Наконец, когда зубы стали отбивать замысловатую чечетку, а терпение подошло к концу, очередной электропоезд привез ему награду за упорство. Маринка вышла из последней двери последнего вагона, но не одна: вокруг девушки вьюном вились два каких-то незнакомых хмыря. Активно жестикулируя и паясничая, они всеми силами стремились развеселить свою спутницу, что, надо признать, получалось у них неплохо: девушка просто покатывалась со смеха. Наличие этих двоих как-то не входило в Женькины планы, и планы пришлось корректировать прямо на ходу. Яростно крутанув ручку акселератора, Женька поднял бедного двухколесного ветерана на дыбы и, распугивая прохожих, понесся вперед. Казалось, еще мгновение – и мотоцикл раскатает по асфальту одного из Маринкиных спутников, но тормоза, истошно заверещав, остановили машину всего в паре сантиметров от несчастного, подбросив его на переднее колесо. Уронив в лужу дипломат и тубус, парень одним прыжком отскочил метра на два назад и, задыхаясь от возмущения и страха, заорал:

– Ты что, охренел… козел?!!!

Граф приподнял прозрачное забрало самодельного шлема, довольно ухмыльнулся и демонстративно развязным тоном сказал:

– Хорошие тормоза! А ведь еще вчера их не было… – после чего, окинув презрительным взглядом обоих провожатых, с явной угрозой в голосе добавил: – Тут кто-то произнес слово «козел», или мне природа навеяла?

– Произнес, произнес, – раздраженно ответил пострадавший, отряхивая заляпанные грязью брюки.

– Ага. Значит, за козла, чмо, ответишь!

Парень был морально готов вступить с Женькой в словесные (а возможно, и не только) прения, но тут подошел его товарищ и, протягивая испачканный дипломат, тихо произнес:

– Лучше не связывайся, это же Граф! Завтра вся их кодла соберется, отметелят – мало не покажется!