Граф, Юннат и Катафот - стр. 8
– Это с непривычки, – авторитетно заявил Граф и, собравшись с духом, предпринял очередную попытку задержать Маринку и не дать ей уйти просто так: – Марин, пойдем завтра в кино! – и как приговор услышал в ответ категорический отказ:
– Завтра я не могу.
– А послезавтра? – словно за соломинку ухватился парень за очередную возможность, чувствуя, как почва уходит из-под ног. – В клубе фильм с Бельмондо. Пойдем, а?
– Понимаешь, Женя, – начала объяснять Графу Маринка реальное положение дел, втолковывая ему, как капризному ребенку, прописные истины, – у меня забот по горло: учеба, Новый год на носу, а у нас дома даже елки нет. Времени на все катастрофически не хватает, так что извини!
– Ну, елку-то я тебе принесу! – ни с того ни с сего вдруг ляпнул Женька первое, что пришло в голову.
– Зачем? Мы сами купим.
– А я все равно принесу! – упрямо повторил горе-влюбленный, после чего наступила неловкая пауза, нарушаемая только противным поскрипыванием входной двери.
– Ладно, пойду я, пожалуй, – наконец выдавила из себя смущенная настырностью ухажера девушка, – а то что-то холодно стало, – и быстро, не дожидаясь ответа, зашла в подъезд.
Женька почувствовал себя обманутым и оскорбленным. Он так долго ждал этой встречи, а вместо награды за ожидание получил болезненный щелчок по носу. Когда два дня назад он спорил с Пряником о своих шансах на успех, то и в мыслях не держал, что Маринка сможет устоять перед его исключительным обаянием и мужественной красотой. А получилось так, что она его даже не восприняла всерьез, отбрила, как последнего баклана. Самолюбие его было ущемлено до крайности, мысль об удачливом сопернике нещадно жгла душу. Граф просто кипел от гнева и не нашел ничего лучше, чем выместить злобу на ни в чем не повинном тополе, росшем во дворе. Сначала он так яростно дубасил по стволу, что разбил в кровь кулаки, потом стал ломать толстенные ветки, рыча и грубо матерясь. Наконец какая-то бабка, не выдержав, заорала, высунувшись в форточку:
– Кончай хулиганить, бандит, сейчас милицию вызову!
– Заткнись, карга старая! – истерично крикнул Женька ей в ответ, но первый заряд злости уже иссяк, оставив после себя только пустоту. С разбега запрыгнув в седло мотоцикла, парень ожесточенно крутанул ножку кикстартера и, дав газ, на бешеной скорости помчался в темноту засыпающего города, провожаемый злобным лаем бродячих собак и гневными проклятиями торчащей в окне старухи.
Глава 5.
Холодный, пронизывающий насквозь ветер и скользкая ночная дорога быстро привели Графа в чувства. Впрочем, успокоившись внешне, внутри он пребывал в состоянии глухой ярости, решительно отказываясь понимать произошедшее. На некоторое время он был выбит из колеи, но ненадолго – благодаря природному оптимизму и гипертрофированному самомнению. В результате он, чтобы успокоить себя, предпочел назвать неудачи этого вечера лишь досадным стечением обстоятельств. В конце концов, человек верит только в то, к чему внутренне уже готов, а Женька не был готов к поражению. До сих пор он достигал желаемого легко, без напряжения, и не было причин полагать, что это может когда-нибудь измениться: нельзя же отдельные неудачи превращать в традицию, тем более если дело касается женщин.
Граф давно не был мальчиком. Он решительно отбросил свою невинность уже тогда, когда многие из его сверстников вкушали запретный плод, в лучшем случае часами мастурбируя в туалете на открытки с кинодивами. Впрочем, это была особая история, которую Женька не то что рассказывать, но и просто вспоминать не очень-то любил…