Государственный Алхимик - стр. 4

Вот и сейчас, сидя с братом в семейном экипаже, я помнил о своей цели, поэтому пропустил его желчь мимо ушей и заметил с театральным трагизмом:

– Монастырь – это, конечно, жестокое наказание. Не знаю, как переживу. Наверное, попрошу пару симпатичных монашек составить мне компанию.

Оскар скрипнул зубами и собрался опять съязвить, но, напоровшись на мой тяжёлый взгляд, передумал.

Лишь через десять минут нервного молчания он всё же осмелился глянуть на меня и тихо сообщил:

– Отец в гневе. Срочно хочет тебя видеть. Говорит, что наконец принял решение насчёт тебя. Не знаю, что он решил, но мне почему-то кажется, что через пару часов магии у тебя уже не будет.

Он многозначительно улыбнулся и не стал ничего добавлять.

Как и я.

Добавить тут было нечего.

***

Домой мы вернулись через час.

В большом зале, где обычно проводили торжества и балы, принимали высоких гостей и созывали семейные советы, сегодня тоже было многолюдно.

Когда слуги проводили меня и Оскара в зал, то мы увидели не меньше трёх десятков родственников.

Это значило, что отец не просто принял важное решение – он собирался рассказать об этом всей семье.

Окружённый советниками, охраной и родными, князь Борис Ломоносов восседал в кресле, ожидая, когда мы подойдём ближе.

В дорогом костюме-тройке от модельного дома Зельц, в зелёной мантии с подбоем из редчайшего меха жёлтого соболя он выглядел королём мира. И, по сути, им являлся. Династий касты золотых алхимиков в стране было наперечет, и жили они роскошно.

Отец хмуро поглядел то на меня, то на Оскара, расстреливая нас блеклыми голубыми глазами.

На высокой спинке его кресла, как всегда, мерцал герб рода – золотая башня с алхимическими весами на шпиле. Символ победы алхимии над вселенским хаосом, равновесие между магией и наукой, миром и войной, жизнью и смертью, справедливостью и бесчестием, добром и злом.

Назывался этот герб – Башня Мер и Весов.

На этом гербе семья Ломоносовых клялась, на него уповала и на него же валила вину, если вдруг чего случилось.

– Ну что же, молодые мои наследники! – начал отец и стал ещё более хмурым. – Я наконец принял решение! Это значит, что пришло время обозначить ваши дальнейшие судьбы!

Прозвучало это пафосно и по ритуалу.

Всё, как надо.

В зале и без того было тихо, но сейчас воцарилась гробовая тишина. Только Оскар был слишком расслаблен, а из этого я сделал вывод, что свою судьбу он уже знает – папа сообщил ему заранее.

Я же внутренне напрягся, ожидая только одного – процедуры Избавления.

Отец, по обыкновению, начал с любимого сына, надежды рода и всего алхимического сообщества Архангельской губернии.

Он улыбнулся Оскару тепло и многообещающе.

– Что ж, сначала свою судьбу узнает мой старший сын, княжич Оскар Борисович Ломоносов, алхимик первой касты «Золото и Солнце», ранга Познающий Ученик, согласно Ранговой Системе Просветления по Шкале академика Маевского. Итак, внимай мою волю, наследник! А она такова, что ты породнишься с Домом Солонец – почтенной семьёй легендарных травников всего Русского Севера, давними нашими друзьями и верными союзниками.

Я покосился на Оскара.

Вот, значит, как.

Женить его собираются.

Да ещё и на травнице из рода Солонец. Вариантов там было немало: у семьи Солонец имелись две девушки на выданье и ещё три – возрастом помладше, на перспективу. И это не считая ещё одной, уже без подобных перспектив. Некоторые из них уже достигли ранга Прозревших Мастеров, так что Оскару придётся несладко.