Государственный Алхимик - стр. 26

Я обернулся.

Она редко называла меня по-взрослому. Не «Илюшечка», не «крошечка», а «Илья». Это значило, что она хочет, чтобы я обратил на это внимание.

Няня серьёзно на меня посмотрела, а потом вдруг улыбнулась и объявила:

– Пойду всё же договорюсь с поваром! Уж очень мне понравилась его духовка!

Прозвучало это как «Его духовка теперь принадлежит мне!».

Распрощавшись наконец с няней, я добрался до своего купе и спровадил охрану в другой вагон. Затем закрылся на ключ и сразу же проверил портфель, который дала мне Нонна. В нём, конечно, оказалось пусто, потому что дело было вовсе не в документах, которые я якобы забыл.

В ход пошло золотое кольцо.

Я ещё раз убедился, что оно тёплое, а значит, магически заряжено, после чего положил его на стол у зашторенного партьерой окна, уселся в кресло и достал из кармана часы.

Отлично, примерно через пять секунд должно произойти алхимическое чудо.

Через четыре.

Три.

Две.

Одну…

В следующее мгновение кольцо приподнялось над столом.

А потом рука, на которую оно было надето, начала обретать образ и плоть. Вместе с рукой появилось и тело девушки в накидке.

Ещё через десять секунд напротив меня, прямо на столе, сидела Нонна. Вместе с маленьким зелёным чемоданом на колёсиках.

Такую магию переноса материи с помощью заряженного сплава в кольце я наблюдал впервые, но всё равно не удивился. Однажды Нонна во время прогулки на рысарях доверила мне секрет своего золотого кольца, назвав его Кольцом Транспозиции.

Она, как и все в роду Ломоносовых, была золотым алхимиком, да ещё и ранга Прозревший Мастер, а они способны создавать собственные алхимические формулы.

Это кольцо и было таким.

Единственным в своём роде.

На его выплавку ушло пять лет. Его создала сама Нонна, а формулу сплава никому и никогда не рассказывала, пообещав унести её с собой в могилу.

Кузина мрачно меня оглядела, затем спрыгнула со стола, сбросила накидку с плеч прямо на пол и вздохнула… потом ещё раз вздохнула… и только потом произнесла:

– Всё очень серьёзно, Илья, иначе меня бы тут не было.

– Я уже понял, Нонни, – кивнул я, тоже не без мрачности.

Она уселась за стол напротив меня и торопливо заговорила:

– Софья Солонец меня прикроет. Мы договорились. Все думают, что я у неё в усадьбе, помогаю с приготовлениями к торжеству, так что у меня есть примерно четыре недели.

Я нахмурился от нехорошего предчувствия.

– Зачем тебе четыре недели? Ты можешь сказать прямо?

– Чтобы спасти твою бессмысленную жизнь, – ответила Нонна: максимально прямо и всё так же мрачно. – Надеюсь, ты не против, если я прокачусь с тобой до Гнилого Рубежа? И второй вопрос: какой уровень отчаяния вызывают у тебя плохие новости?

Я, конечно, понимал, что случилось что-то серьёзное.

Но не настолько же!

– Ты собралась со мной в Гнилой Рубеж? – уставился я на кузину. – Ты сошла с ума от депрессии?

Нонна закатила глаза.

– Хочешь поговорить со мной о депрессии?

Я поднялся и горой навис над девушкой, уперев ладони в стол.

– Что именно случилось, Нонни? Говори прямо.

– Куда ещё прямее, Илья? – Нонна тоже поднялась и нервно покрутила кольцо на указательном пальце. – Твой отец использовал завещание Великого Михаила о ссылке, но сделал это не с целью ссылки. Он хочет тебя убить.

Я вскинул брови.

Только не от удивления или ужаса, а от того, что Нонна, будучи умной девушкой, не догадалась о намерениях моего отца раньше и сделала из этого «плохую новость».