Гостинодворцы. Купеческая семейная сага - стр. 52
– Так точно-с, вчерашний день к вечеру повариху-англичанку с Тулуповской фабрики от тамошнего дилехтура привезли…
Сергею стало смешно. Он посмотрел на Андрея и удивился кислому настроению соловьиного охотника.
– Что с тобой, Андрей?
– От Андрея Ефимыча досталось, – почесал тот в затылке, – возил, возил по каретному сараю, инда дурь взяла…
– И все за соловья?
– Из-за его, проклятого… Пожалте к дилехтуру! – крикнул Андрей сердито, словно Сергей именно и был тем соловьем, за которого его Андрей Ефимыч возил по каретному сараю.
Сергей, улыбаясь себе под нос, поднялся со скамейки и направился к «дилехтуру».
Директор накормил Сергея на славу. В течение всего завтрака Алиса строила гостю глазки и усиленно подливала старый херес, от которого сам директор приходил в телячий восторг, закатывая глаза и облизывая губы. Сергей, после утренней прогулки, плотно поел, выпил рюмку прославленного хереса и, считая свою миссию оконченною, поднялся из-за стола тотчас же, как только поднялся сам хозяин.
Джемс Иванович сделал было попытку оставить Сергея поболтать с Алисой, но тот, отговариваясь усталостью от прогулки, ретировался, улыбаясь и целуя ручку у Алисы.
Алиса, краснея, поцеловала его в темя и пригласила к обеду.
Сергей пробормотал на это приглашение что-то вроде «постараюсь» и вышел вместе с директором, торопившимся на фабрику.
– Вы куда теперь намереваетесь? – спросил у него Джемс Иванович, пуская тонкие струйки сигарного дыма.
– Кажется, пойду спать, – ответил Сергей, чтоб отделаться от англичанина.
– Прекрасно, – кивнул тот сигарой, – сон – отличное средство для пищеварения… легкого вам сна! Не забудьте, мы обедаем в шесть.
– Если я не уйду куда-нибудь, – с удовольствием, – проговорил уклончиво Сергей и, пожав руку директору, зашел в контору.
В конторе, когда вошел туда Сергей, стоял гул от голосов конторщиков и косточек, выбивавших на счетах отчаянно-торопливую дробь.
При появлении Сергея гул замер, словно по мановению палочки волшебника. Все конторщики наперерыв бросились навстречу Сергею и, пожимая ему руку, справлялись об его здоровье.
Сергей поздоровался со всеми и прошел в кассу, где толстый рыжий кассир, в цветной ситцевой сорочке и парусинном пиджаке, сидел за своим столиком и пил короткими, но глубокими глотками квас со льдом.
– Здравствуйте, Иван Дементьич! – протянул Сергей руку толстяку.
– Здравствуйте, Сергей Афанасьич! – грузно приподнялся тот со стула. – Прошу садиться… Жарко-с!
– Отпиваетесь? – мотнул тот головой на графин с квасом.
– Облегчаюсь, так сказать. Прошу садиться.
– Деньги верны?
– Разумеется. Ну, что у вас в Белокаменной нового?
– Ничего, конечно.
– Папаша и… как их… намедни прочитал в газетах хорошую итальянщину… тутти, тутти…
– Tutti quanti? – рассмеялся Сергей.
– Се вре-с! – подтвердил толстяк, произнося с умыслом вместо «врэ» – «вре».
– Все благополучны. Вы тут как?
– А что нам делается, – беззаботно махнул рукой кассир, – живем по народным российским присловицам: день да ночь – сутки прочь, лег – свернулся, встал – встряхнулся… Квасу не хотите ли? Чудодейственный!
– Чем же это?
– И пот гонит, и равнодушие к жизни наводит…
– Разве?
– Попробуйте, – пододвинул кассир графин к Сергею. – От жары, знаете, – продолжал кассир, – кровь волнуется, приливает к мозгу и заставляет его работать, а квас, кристальным ледком угобженный, реакцию производит…