Господство тьмы. Искупление. Книга третья - стр. 67
Земля под ногами больше не дрожала от тысяч голосов. Здесь не было пропитанного кровью песка, и всё же каждый шаг давался с трудом, будто тело отказывалось верить, что ему позволено двигаться без приказа. Ноги болели, колени подгибались от усталости, но никто не подгонял, не бил в спину, не кричал. Они просто шли вперёд, без слов, прислушиваясь к новым звукам – к лёгкому шелесту ветра, к тихому скрипу каменной дорожки под ногами, к далёким голосам, не похожим на рёв зрителей.
– Через час Коула ожидает Кристофер, – произнёс охранник, что шёл впереди, и немного обернулся назад. – Вам четверым выделили дом, в котором вы будете жить. Работать станете с Валеном, охранять объекты под присмотром кураторов. Сейчас советую отмыться и лечь спать. Грег придёт за вами утром.
Никто из парней не сказал ни слова, потому что были готовы к любому исходу событий. И к тому, что Кристофер первым делом вызовет к себе Шепарда. Конечно, Лиам предупреждал, что так может случиться, только вот Коул не обратил на это внимания – ему было плевать. Захочет сыграть с ним в извращённые, рождённые больным мозгом игры? Он готов стерпеть и их, чтобы в конечном итоге свалить из этого города.
Стоило выйти в более людное место, как оно встретило их шумом, грязью и запахами, которые ударили в нос сильнее, чем свежий воздух. Этот город всегда был гнилым, пропитанным кровью и потом, но за три года он изменился, разросся, превратился в нечто большее, чем просто скопище выживших.
Главная улица, которой раньше не было, теперь превратилась в центр – пульсировала жизнью, напоминая живую вену, по которой текли грязь, порок и людские судьбы. Неровная каменная кладка, заменившая когда-то грязь, влажная от пролитого пива и другого дерьма, глухо стучала под тяжёлыми шагами. С обеих сторон теснились строения – облупленные, покосившиеся, но гордо несущие свои вывески. Бары с открытыми дверями, из которых несло перегаром, потом и дымом, манили к себе тех, у кого было чем заплатить, или тех, кто надеялся раздобыть их. Там всегда кипела жизнь: то вспыхивал смех, то раздавались крики, глухие удары, звон разбитой посуды. Кто-то проигрывал всё в карты и получал нож в бок, кто-то покупал себе ночь с девушкой, кто-то пил, чтобы забыться, а кто-то искал очередную жертву для лёгкой наживы.
У входов в эти заведения стояли вышибалы – высокие, широкоплечие, с пустыми глазами и сложенными на груди руками. Они ничего не говорили, только наблюдали, выбирая, кого впустить, а кого швырнуть обратно на улицу. Чуть дальше, в тенях, притаились девушки – те, чьи движения были плавными, а улыбки – лживыми. Они не звали открыто, не бросались на первых встречных, но их голоса – нежные, почти ласковые – звучали в ушах мужчин так же отчётливо, как пьяные выкрики за спиной. Короткие фразы, полные обещаний, лёгкие касания пальцев, медленные взгляды – этого хватало, чтобы очередной жаждущий забыться шагнул ближе.
Чем дальше шла троица, тем больше представление о том, как изменился город, перерастало в отвращение. Переулки кишели грязью. Там прятались неудачники, там договаривались о сделках, там исчезали те, кому не повезло. В дальнем углу, в тени кривого фонаря, двое ссутулившихся мужчин что-то передавали друг другу – быстро, нервно, словно боялись, что кто-то их заметит. Где-то ближе к еще одному бару, к которому они подходили, слышались крики. Толпа собралась вокруг дерущихся – схватка была короткой, жестокой, без всяких правил. Проигравший остался на земле, никто не поднял его, не посмотрел в его сторону.