Горький вкус соли - стр. 29
Работала она быстро, подчас не поднимая головы: надо было всех обслужить за час, со сноровкой отпускала товар, громко постукивала костяшками на счётах.
– «Беломор»19, – вдруг услышала она до боли знакомый голос.
Сердце мгновенно ухнуло в пятки, кровь прилила к щекам. Варя медленно подняла глаза. Напротив стоял Олег. Блики солнца золотили его каштановые кудри, выделяя веснушки на острых скулах и прямом носу, пытаясь смягчить суровую мужскую красоту.
– Пожал-те, – не сводя с него взгляда, ответила Варя и положила пачку на прилавок. Голос предательски задрожал, в горле запершило. – Ишшо чего?
– После работы зайду за тобой?
Варя отвела глаза, сказала как можно тише:
– Дак заходи, чего уж там…
Но шёпот не помог: молодки и жёнки постарше, болтавшие до этого без умолку, резко замолчали и теперь жадно вслушивались в каждое слово. Олег, правда, больше ничего не сказал, забрал свои папиросы и вышел.
Старичок, стоявший следом в очереди, проводил его взглядом и присвистнул:
– Гли-ко: матёрущий! – и продолжил, обращаясь к Варе: – Не из нашенских?
– Не из нашенских, – кивнула Варя, не поднимая взгляда.
Знала она, что в её глазах сейчас можно было прочесть всё: и долгожданное счастье, смешанное со страхом, и смущение от того, что не смогла она скрыть своего волнения. Казалось, вся очередь слышит, как колотится её сердце.
«От дурёха. Бабы сейчас на весь посёлок разнесут. Да и он тоже! Зачем в обед пришёл, знал же, что весь леспромхоз сейчас здесь?» – думала она, заворачивая буханку ржаного хлеба в серую бумагу.
– Варька, здоро́во! – вывела её из задумчивости следующая в очереди бойкая бабёнка.
Лидка, закадычная Варина подруга, по-хозяйски оперлась на прилавок, расставив в стороны свои пухлые белые руки так, чтобы никто не смог подойти к продавщице.
– Поди-тко, здравствуй. Как обычно тебе?
– Поди-тко, пять пачек враз завёртывай. Дымит как паровоз, леший, не напасёсься.
– Ишшо чего-нибудь?
– Песку отмерь, три кило. Пойдём за черникой, дак варенье накручу на зиму.
Лида наклонилась, выкладывая на прилавок свою пышную грудь, и тихонько шепнула Варе:
– Я обожду тут, покамест очередь-то пройдёт.
– Хотела чего али как? – спросила Варя, звонко щёлкая костяшками счёт.
– Да так, парой слов перекинуться, – подмигнула подруга.
– Дак очередь только через полчаса спадёт, обед же у всех.
– Ну ничего, ничего, я обожду. Авось, не выгонят с почты-то. Начальничков-то нет, – захихикала Лида и отошла в угол магазина.
Через полчаса очередь, и правда, исчезла, будто её и не было. Варя повесила на входную дверь табличку «ОБЕД» и закрылась изнутри на железный засов.
– Дак каково житьё-то? Так в две смены и робишь?
– Работаю, Лидочка, работаю.
– Что, с деньгами туго? Твой-то бывший алиментов не платит?
– Алименты спрашиваешь? Какие тамотка алименты, копейки одни! Ты же знаешь, чего он со своей бабой выдумали-то: он ей тоже платит алименты. Это оне нарочно так придумали, чтобы моим детям меньше платить. Срамота! Как будто это только мои дети! И на четыре рта не хватает. Вот и боязно работу потерять. Если со сменщицей работать, вдруг недостача какая, дак уволят же или похуже ишшо – в тюрьму посадют. И всё – конец мне: деток-то по детдомам распихают, – Варя тяжело вздохнула и достала из-под прилавка скромный узелок с едой. – Мне ж другой работы с моими шестью классами в нашем леспромхозе не найти.