Горит камыш - стр. 4
Детская комната опустела.
Голосá из кухни и коридора долетали глухие, смазанные. Переместившись в гостиную, они сделались более отчётливыми, и теперь в детской можно было разобрать, как дядя Саша воскликнул:
– Да там пластилиновая страна, понимаешь?! Какие ботинки?! На них по килограмму налипает! Не земля, а говнолин сплошной. По килограмму! На тебе столько земли, будто заранее похоронили, и ты, похороненный, мыкаешься куда послали. Понимаешь? Одежда, бельё – всё в земле. Всякой хиродобы хватает, а многие именно от грязи ломаются. Ходят одинаковые, как из толчка, потом валятся в полном невменозе. Из-под ног каждый шаг ползёт. Вот кукуха и едет. Ещё с жары у тебя хлюпает, и ты в этой грязи месяцами киснешь без продыха. Так что сапоги, и не выдумывай. Куда там? Ну куда?!
Мать Малого и Андрея что-то неразборчиво ответила. Андрей тоже что-то сказал. Малой, рассмеявшись, радостно крикнул: «Говнолин!» Потом мать с дядей Сашей перебрались в спальню. Они говорили тихо, но в детской их голоса раздавались ясно. Мать пожаловалась, что муж ещё не произнёс ни слова, а с его возвращения прошло два дня, и пора бы что-нибудь сказать. Добавила, что он вообще кажется подменышем. Муж и в прошлом году, когда приезжал в отпуск, ходил чужой, но тогда хотя бы говорил.
– А если правда подменыш?
Дядя Саша шикнул. Мать расплакалась и сбивчиво прошептала, что мужу старая одежда не годится по размеру.
– И ладно брюки, рубашки. Но ботинки?! Так бывает?
– Что?
– Чтобы они на размер большие?
– Значит, бывает.
– А если правда подменыш?
Дядя Саша опять шикнул.
– Подменыш не подменыш… Ему дали благодарность за добросовестное исполнение обязанностей, понятно? Благодарность с подписью начальника сектора кому попало не дают!
Мать заговорила о подруге, у которой в командировочном центре посеяли документы. Выяснилось, что муж подруги почему-то числится не как машинист четвёртого разряда, а как «прочий». Вроде бы радостно, что вернулся, но документов нет, и денег не хватает даже на лекарства, потому что «прочим» выплаты по возвращении не положены. Подруга уволилась из магазина, чтобы ухаживать за мужем, и они живут на пенсию тёщи.
– У нас будет так же?
– Не будет, – ответил дядя Саша.
– Мне на заводе отпуск за свой счёт дали, представляешь? Знают, что Валя приехал. Всё равно за свой счёт.
– Нашла чем удивить. Говнари.
– Хлеб у нас пекут хороший.
– Но говнари. Могли и нормальный отпуск дать.
– А дали за свой счёт…
Они ещё пошептались и вернулись в гостиную, где дядя Саша продолжил говорить о пластилиновой стране. Ругался на каких-то ему одному известных людей, но ругался с шутками, и Малой с Андреем отвечали смехом. К вечеру голоса переместились на кухню, опять сделались неразборчивыми. После ужина мать привела Андрея в детскую, закрыла дверь и запретила мучить отца расспросами. Покраснев и нахмурившись, Андрей кивнул.
– Если захочет, сам расскажет. Неужели непонятно? Не надо ничего выпытывать.
– Ты как? – спросил Андрей.
– Хорошо. Очень даже хорошо.
Мать прошлась к столу Малого. Сложила в стопку несколько тетрадей, словно захотела навести порядок, но быстро передумала и, повернувшись к Андрею, повторила:
– Очень даже хорошо.
Мать ушла, и в детскую юркнул Малой. Опустившись на ковёр, окружил себя игрушками и спросил, за что Андрею прилетело. Андрей хотел сорваться, ведь Малой опять трогал спичечный копёр, но сдержался. Завалился на кровать и попросил брата не мучить отца расспросами. Добавил, что отец, если захочет, сам что-нибудь расскажет, а выпытывать ничего не надо.