Горит камыш - стр. 6
8М3С7Q УКРQ!!4 736Я Ж937 9РУГQ3.
– Шифр, – промолвил Андрей.
– Шифр, – согласился Малой.
– Ты молодец. Нехило так продвинулся.
– Нехило.
Малой старательно выписал загадочную строку в тетрадь, провёл стрелочки, сложил из букв новые слова: ЖУК, КРУГ, МУЖ, МЯСО. Андрей отметил, что в шифровке нет буквы О. Малой заявил, что на роль О вполне годится Q, и переключился на цифры, однако ничего не добился. Несколько раз запер и по теням от выдвижных стержней отпер шкатулку, потом мать попросила зашторить окна, выключить свет, и братья легли спать.
Малой быстро уснул. Андрей ворочался, просыпался и поглядывал на разноцветное мельтешение под дверью, в ночной темноте ставшее особенно ярким. Проснувшись в очередной раз, обнаружил, что дверь в спальню распахнута. На пороге стоял отец. Он не шевелился. Со спины высвеченный экраном телевизора, казался чёрным зубчатым пятном. Андрей убедился, что видит именно отца с расширенными белыми глазами, смотрящими прямиком на Малого, и ему стало не по себе.
Раньше они с отцом были близки, и Андрей искренне ждал его возвращения из командировки, но отец изменился. Из него будто вынули хребет. Спина ссутулилась, лицо поникло и утратило прежние знакомые черты. Больше всего изменились глаза. Они были пустые, и сейчас отец напоминал дедушку в его последние дни. Дедушка сидел перед телевизором такой же поникший, со стеклянными глазами навыкате. Отец теперь постоянно смотрел вдаль на сотни недоступных Андрею километров, пусть в действительности смотрел на что-то в упор, или шёл куда-нибудь, или улыбался своей ломаной улыбкой. В редкие мгновения, когда ему удавалось вырваться из тумана рассеянности, его взгляд делался острым. Отец начинал смотреть исподлобья, чуть косо, словно примеряясь совершить стремительное движение, и это пугало ещё больше.
Он долго стоял на пороге детской. Не поворачивая головы, наблюдал то за младшим, то за старшим сыном. Точнее, за тёмными бугорками на кроватях, отмечающими положение их тел и в отсветах телевизионного экрана напоминающими могильные холмики.
Из спальни донеслись шорохи, затем приглушённые шаги. К отцу подошла мать. Осторожно взяла за руку и увела, потом вернулась, чтобы закрыть дверь. Разноцветное мельтешение под дверью пропало, и детская утонула в темноте. Андрей ещё дважды просыпался. Отца на пороге не замечал и быстро проваливался обратно в сон.
Утром детская опять опустела. Игрушки переместились с ковра в пластиковый контейнер. Спичечный копёр перекочевал на стол Андрея. На столе Малого разрисованные листы и тетради легли в стройные стопки. Один лист, исписанный буквами и цифрами, лёг отдельно. Обе кровати оказались аккуратно заправлены, шторы разведены по углам и заткнуты за торцы столов. Из окна было видно, как во дворе дети разного возраста выкапывают ямы. Те, кто постарше, раздобыли настоящую штыковую лопату с полотном из рельсовой стали и порой опускались на такую глубину, что из детской комнаты удавалось разглядеть лишь взъерошенные волосы их макушек.
У кустов на дальней границе двора собрались четверо чёрных. Они изредка переминались, в прочем стояли неподвижно и молча таращились на самую глубокую яму с полноценным насыпным банкетом, защищающим откос от возможного стекания воды. Из окна противоположной пятиэтажки за ними наблюдал тридцатидвухлетний Жаргал. Он не выходил на улицу с того дня, как его дверь опечатали. Бумажку с печатью Жаргал не тронул. Через балкон соседа перебрался к себе в квартиру, первое время старался не подавать признаков жизни, потом привык вызывать курьеров и просил складывать заказ в свешенное на верёвке ведро. Купил бинокль и в скучные дни частенько сидел у окна. Выяснив, что над ним, в окне пятого этажа, так же томится двадцатишестилетняя Эльвира, Жаргал расстроился бы, потому что задрать бинокль и следить за ней не получилось бы, а следить за Эльвирой ему бы понравилось. Она узнала о скором возвращении мужа и с дрожью присматривалась ко всем мужчинам во дворе.