Горелая Башня - стр. 10
Три дня и три ночи бушевал шторм. Три дня подряд никто в порту не высовывал носа из-под крыш. Три дня подряд над городом клубились тучи и громыхала гроза. Три дня подряд никто, без особой нужды, не вылезал из своих домов, стараясь держаться поближе к тёплым каминам или печуркам. Три дня подряд Элис уходила куда-то надолго и возвращалась промокшая насквозь, озябшая, запредельно усталая и,не смотря ни на что, довольная.
А через три дня буря стихла и Элис, вернувшись на этот раз довольно рано, чуть не с порога заявила детям: – Всё, на этой улице мне больше делать нечего, а фрёкен, как вы её называете?..
– Фрёкенкнопс.
– Фрёкен Кислый Рафинад.
– Вот эта самая фрёкен мне порядком поднадоела. Завтра переезжаем.
– Ура!
– Тише. Вы хоть спросили бы – куда?
– Куда?
– Куд-куда, угадайте с одного раза.
– Неужели?
– Ужели.
– Ура!
– Тише.
– Ура, мы едем к дядюшке Мартину!
– Причём, меня можете теперь называть по-прежнему, вредной тёткой Элис.
– Элис, ты самая лучшая на свете тётка!
– Погодите, это ещё не всё – с завтрашнего дня можете носиться по городу, сколько вам угодно, конечно, в пределах разумного, а то, вам позволь, вы и ночевать в погребах останетесь. А теперь, можете кричать своё «ура!», только шёпотом.
– Ура! Ура! Ура!
– Угомонитесь! Вы же меня задушите!
– А можно?..
– Задушить?
– Так можно?
– Теперь можно, пусть приезжают.
– Тра-та-та! Гип-гип-ура!!!
Метте с Гийомом тотчас кинулись за стол сочинять письмо друзьям. Метте окунула перо в чернильницу и… И дело сразу застопорилось – а о чём писать? В Виртенбурге произошло многое, но как это втиснешь на бумажный лист? Как расскажешь обо всём – о серых тоскливых вечерах, о внезапно вспыхнувшей ненависти к кошкам? О проповедниках, пророчащих гибель и разрушение, о странных процессиях «фонарок», о тех, кто называет себя «охотниками»? А если говорить только о себе… – так ничего интересного у них и не произошло – дома сидели на потолок глядели.... Ну, и можно ли доверять свои мысли письму? А вдруг вскроют?
– А если мы напишем так:
«Устроились нормально. Без вас скучновато. Вот, если бы вы смогли приехать, вместе мы нашли бы чем заняться.»?
– Можете добавить, что уговорили вредную тётку и она согласна терпеть всю вашу гопкомпанию.
– Жаль только, что пока письмо до Залесья дойдёт, зима настанет.
– Это вы зря, дня через четыре, самое крайнее – через недельку, письмо на месте будет. Только зачем отсылать его почтой, разве нет у вас капурёшек? Твои зверушки, Метте сейчас для Круга стали самыми надёжными почтальонами.
Не спешите, я тоже чиркну домашним пару строчек.
И вот скромное имущество фрёкен Анны и её семейства было упаковано в старенькие баулы, в последний раз скрипнула за спинами друзей тяжёлая входная дверь, отъехал от крыльца обшарпанный наёмный экипаж и колёса застучали по неровной брусчатке: – «К дядюшке! К дядюшке! К дядюшке Мартину!»
В дядюшкином домике «родню» уже ждали, у порога махала рукой и улыбалась нарядная тётушка Элина, вкусно пахло корицей и горячим шоколадом, и никаких фрёкенкнопс не было рядом.
Закинув баулы в спальни и перехватив на ходу несколько булочек с кремом, ребята умоляюще уставились на Элис.
– Не надо прожигать во мне дыру взглядом, вот вам мелочь на расходы и мотайте отсюда, только куртки запахните плотнее – на улице сыро. Надеюсь, не заблудитесь?